Сломанный ангел

Боброва Екатерина Александровна

— Но вы сюда не арестовывать меня пришли?

— Конечно же, нет, — господин Сон обаятельно улыбнулся, и Сунан подумала, что с такой улыбкой надо было в актеры идти, а не в агенты, — арест — это скучно и просто, а вот агентов мы бережем и под удар не подставляем.

Пришла очередь Сунан многозначительно хмыкать. И на кого он намекает? На дедулю?

— Председатель работает на вас?

— Это закрытая информация.

«Как бы ни так», — разозлилась девушка. Да, она готова таз дохлых кальмаров сожрать, если дед давно и плодотворно не работает с КНП. Вот же… старый жук. Семья считала, что поймала на крючок крупную рыбу, а рыба оказалась рыбаком. Как говорится, на каждую хитрую гайку найдется

свой болт.

— Зачем? — развернулась, впиваясь взглядом в лицо мужчины. — Зачем вы позволили зайти ситуации так далеко?

Действительно, зачем было доводить ситуацию до смерти девушки? Если только…

— И как рыбалка? Не удалась?

— Ну почему же «не удалась»? Все идет, как запланировано. А отдельные неудачи, — господин Сон едва заметно поморщился, словно учуял запах протухшего кальмара, — естественны.

«Ах, естественны!» — разозлилась Сунан. И если в «слепоту» деда еще можно было поверить, то обозвать слепым господина Сона язык не поворачивался. И какая разница между семьей и КНП, если обе организации с легкостью играют судьбами других людей?

О! Господин Сон, безусловно, мог бы часами рассказывать о благородных целях, ради которых они действуют, но погибшей-то уже все равно.

— Вы так похожи, — Сунан склонила голову набок, выдерживая паузу, — на моего учителя. Я словно дома оказалась.

Сравнение господину Сону не понравилось. Он поджал губы, отвернулся.

— Не думал, что вас так заденет ее смерть, — поделился своим недоумением.

Сунан и сама этому удивлялась. Но смерть внучки председателя, как засевшая заноза, не давала покоя, заставляя ощущать непонятную ответственность. И желание разобраться и отомстить крепло с каждым днем. «Я — ей никто, — ругалась сама с собой Сунан, — а чувствую себя словно старшая сестра. Мелкая дурочка, влезла, куда не следует, а мне разгребать». Давно надо было вернуть деду дневник, который занял место в ящике ее туалетного столика. Она читала его, морщась от девичьих глупостей и завидуя им же — в ее жизни эти глупости закончились очень быстро. Наставники не делали разницы в обучении мальчиков и девочек, так что розовые пони и единороги шарахались от рано повзрослевшей и набравшейся цинизма Сунан. Но девчачьи сердечки, сорянчики, сплетни о парочках и сто верных способов подцепить парня вместе с советами об идеальном поцелуе на первом свидании, точно кислота, разъедали корку цинизма.

— Не надо считать меня чудовищем, — тихо попросила та, которая до сих пор не могла смириться с ролью принцессы. Чудовище с добрым сердцем или принцесса в шкуре чудовища? Пора сделать окончательный выбор.

— Если бы вы были чудовищем, этого разговора бы не было, — заметил господин Сон, добавляя: — Будь вы действительно преданы триаде, мы не стали бы рисковать жизнью председателя.

Вот как. Занятно.

— И с чего вы сделали вывод о моей не преданности? — прищурилась Сунан.

— Неужели вы думаете, я стану отчитываться о работе наших аналитиков?

Любопытную девочку стукнули по носу — не лезь, куда не следует.

— А мне кажется, вы зашли в тупик, и без моей помощи вам некуда двигаться дальше. Так ведь, господин Сон?

Не хотите делиться информацией — не надо, она и сама может сделать выводы.

Мужчина благостно улыбнулся, но Сунан успела заметить тень неприязни в его глазах. Все-таки угадала…

— Мы можем быть полезны друг другу.

Безусловно, они будут полезны, вот только повторять ошибку председателя Сунан не собирается. Сделка пройдет на ее условиях, иначе она и пальцем для них не пошевелит.

— Все равно не понимаю, зачем такие сложности. Если знали, почему не пресекли? Не арестовали на границе, не дав въехать в страну?

Господин Сон покачал головой:

—

Вы рассуждаете, точно детектив. Есть преступник, есть доказательство преступления — надо арестовывать. Мы работаем иначе. Нас не интересуют простые исполнители, наша задача — добраться до заказчика. Знаете, сколько попыток возродить организованную преступность мы пресекли за последнее время? Сколько повылавливали мелочевки, а крупняк успевал уходить? Утекал за границу, чтобы вернуться через год, два, десять. Наша страна с отсутствием конкуренции, с неохваченными рынками наркотиков всегда будет притягивать триаду, якудзу и прочих. Вы же умная девочка, должны понимать, что легче всего шпионам работать через подобные структуры — поддержка, переход границы, легализация. Мы не можем допустить, чтобы бандиты чувствовали себя здесь хозяевами, как это было раньше. Это война, Пэ Су Джи, а на войне не бывает без жертв.

— Это не моя война, — возразила Сунан.

— Теперь и ваша, — не согласился господин Сон, — подумайте о будущем. Вы бы хотели, чтобы ваши дети росли в безопасной стране, чтобы не боялись гулять по улицам, чтобы их не подсаживали на наркоту?

Сунан нервно дернула уголком губ — какие к демонам дети? А улицы… она выросла на этих «неблагополучных» улицах и ничего жива.

— Неужели хотите подвести господина Ли Мин Ена? Он так на вас рассчитывает. Открою секрет: его семья готовит объявление для прессы. Вас объявит парой уже в эту субботу, аккурат после ужина в пятницу. И вам одной решать, в каком качестве вы попадете в ресторан: самозванкой, нарушившей закон, или гражданкой Кореи, помогающей службам страны справится с внешней угрозой.

Будь на месте Сунан другая девушка, пламенная речь господина Сона нашла бы отклик, а так… Вместо восхищения хотелось прихватить сотрудника нацполиции за шею и притопить в пруду, благо до воды рукой подать.

Решил воззвать к патриотизму той, которая выросла в Гонконге? Смешно.

Сноба приплел. Ожидаемо. И этот туда же… Сдалась им всем ее личная жизнь, как будто у нее других слабостей нет?

А семья Ли? Серьезно считают одного ужина достаточно, чтобы объявить их парой? От таких новостей одно желание — притопить сноба в том же пруду.

— С чего вы решили, что меня интересует Ли Мин Ен?

Играть, так до конца.

Господин Сон задумчиво почесал кончик носа, который уже успел покраснеть от холода, и честно признался:

— Сложно с вами. Все равно ведь согласитесь, деваться вам некуда. Либо свои прибьют, чтобы следы замести, либо мы, хм, вас арестуем. Так может оставим сантименты и перейдем сразу к делу? Времени мало, а условий у вас явно больше, чем одно.

Что же… без сантиментов, так без сантиментов.

— Вы спрячете мою семью. Вывезете в Штаты — там проще затеряться, или в Канаду. Обеспечите новыми документами, работой. Поможете с гражданством.

Господин Сон кивнул, соглашаясь. Это условие он ожидал услышать. В Корее уже лет двадцать, как действовал закон о полной защите прав свидетелей, включающего новую биографию и вывоз в другую страну.

— Хорошо, организуем на будущей неделе. Госпожа Пэ как раз поправится после операции. Я попрошу вас записать для них видео, чтобы у нас не возникли сложности при разговоре.

О том, что сложности все равно возникнут, мама — упрямая женщина, Су Нан говорить не стала. Хорошо, что бабушки нет в живых, а родственники отца иммигрировали в Штаты, и кроме привычки в Гонконге их больше ничего не держит. Все равно мама вряд ли обрадуется необходимости уехать из страны. Придется господину Сону постараться выполнить свое обещание, иначе у Су Нан будут связаны руки. И выполнить не так халтурно, как с внучкой председателя. Однако пришло время поинтересоваться размерами аппетита господина Сона.