Сломанный мир
Шрифт:
— Борух Никанорович! – дрожащим от волнения голосом прошептала секретарша. – Ведь это, наверное, очень дорогая вещь! Такой подарок!
— Стоит столько же, сколько центнер золота, — не дрогнув ответил Свинчутка, с таким же спокойным лицом сказавший бы, что и как тонна.
— Вау! – взвизгнула женщина и тихо спросила: — А можно я подарю вам поцелуй?
— Ну, конечно, — кивнул Борух Никанорович, которого, несмотря на то из чего он состоял, уже тошнило от сцены из «Питера Пэна», разыгрываемой великовозрастной романтической теткой в сотый раз. Вот и сейчас она, краснея, протянула ему орех.
— О, а я тогда подарю тебе орех! – заученно сказал профессор и чмокнул секретаршу в щеку, отчего та сразу же раскраснелась.
— Ладно, пойду к Эдику, а то дела, сама понимаешь… Венди, — сказал самопровозглашенный Питер Пэн и вошел в кабинет
У заместителя министра
При виде Свинчутки заместитель министра подобострастно встал, но профессор знаком приказал ему сесть.
— Не нужно формальностей, Эдик, у нас много интересного, что нужно обсудить!
— И что же, Борух Никанорович?
— Мы решили, что пришло время окончательно подорвать авторитет образования и науки в этой стране.
— Как круто, давно об этом мечтал! – радостно воскликнул Эдуард Васильевич, которого вообще-то мало, что могло обрадовать. – Какие конкретно должны быть наши шаги?
— Нужно провести рейтинг вузов для того, чтобы выявить неэффективные, — спокойно сказал Свинчутка. – А вот о критериях эффективности нужно подумать отдельно. Например, на мой взгляд, важным критерием является количество унитазов на одного студента. Разве не так?
— Так, конечно так! – закивал головой чиновник.
— Потом нужно больше внимания уделять не тому, что пишут ученые, а сколько они пишут. Наукометрия – исключительно полезная вещь. Мы ведь не зря еще давно сделали вброс в общественное сознание тезиса о переходе количества в качество. Так что постепенно большинство признанных ученых будут считать, что их роль в науке определяется количеством циферок в наших рейтингах напротив их фамилий…
— А если не будут?
— Значит, будут непризнанными. И вообще авторитет ученых нужно подорвать глобально. Ты обратил внимание, что последние два десятка лет мы активно раздавали липовые ученые степени?
— Так и у меня таких целых пять – российская, две американских и две европейских! – гордо заявил заместитель министра.
— Так вот, пришло время гласно заявить о том, что это безобразие, что пора вышвырнуть из науки тех, кто получал свои ученые степени за купленные диссертации, лишить постов высших чиновников за плагиат в работах, написанных на заре туманной юности, как это делают, например, в Германии. Устроить тотальную проверку на плагиат всех научных работ. Пусть не только чиновники, но и каждый мнительный ученый трясутся: а вдруг у него что-то найдут? Пусть все думают, что хорошо не быть кандидатом или доктором наук… Пусть обвинения в плагиате или ненаучности докторам наук предъявляют те, кто сами с грехом пополам получил среднее образование, но зато имеет доступ к публикациям в массовых средствах массовой информации. Благодаря нам, конечно. Эдик, что с тобой?
— Что, и меня лишат дипломов? – прошептал заместитель министра.
— Конечно же нет! Дипломов лишат тех, чьи диссертации будут уличены в плагиате. А ты же диссертаций не писал, как же тебя можно в чем-то уличить!
— А откуда взялись мои дипломы? – поинтересовался Эдуард Васильевич.
— В метро купил, а этот в типографии заказал, — начал было Свинчутка, но увидев, как побледнел чиновник, поспешил его успокоить: — Да ты не волнуйся, у тебя все как раз абсолютно законно, и тебя нельзя ничего лишить. У тебя были дипломы одного из государств, которые можно было нострифицировать у нас в министерстве образования, поэтому к твоим дипломам не придерешься. Тем более, что университет, который их выписал, уже разрушен при бомбежки, в результате которой погибли все архивы, в том числе электронные… Так что ты самый, что ни на есть настоящий доктор, что, кстати, подтвердили два американских и два европейских университета, выдавшие тебе докторские дипломы за то, что ты сопровождал меня в качестве «подай–принеси», когда я ездил туда читать лекции… Но довольно об этом: нужно будет разогнать и Академию Наук, общество должно понимать, что цель науки, как любого бизнеса – получение скорой и ощутимой прибыли. А фундаментальные исследования, не приносящие дохода – это платье голого короля. Нужно разъяснять, что ученые, исследования которых убыточны – или проходимцы, живущие за чужой счет, или дурачки, занимающиеся не пойми чем. Любой ларечник может быть намного значимей академика, занимающегося фундаментальными
— А мы сможем все это сделать? – поинтересовался Эдуард Васильевич.
— Будем пробовать. Кстати, наверное, нужно будет создать специальный орган – Чрезвычайное Министерство Образования. У тебя есть шансы его возглавить…
Заместитель министра вспомнил табличку, украшавшую дверь на кабинете Боруха Никаноровича, представил табличку со словом «министр» и аббревиатурой из первых букв, предложенного профессором для нового органа названия на двери своего кабинета, и грустно вздохнул…
Встреча в университете
После беседы с заместителем министра Борух Никанорович направился на встречу с преподавателями одного из столичных университетов, созданных при его участии в годы перестройки. Профессор Свинчутка считал этот вуз перспективным учебным заведением.
— Наше динамичное время не оставляет места для какого-либо общения, кроме делового, — начал он, обращаясь к переполненному залу. – Мы должны понимать, что эффективно, а что нет. Модернизационные и инновационные процессы должны будут коснуться самых разных сторон наших образования и науки, которые должны стать новыми образованием и наукой, хочу вам сказать, качественно новыми. Мы получим такие знания, с которыми сам человеческий мозг не сможет справиться, сделаем качественный рывок в развитии человечества, призванного, по словам Вернадского, стать особым мыслящим образованием на планете Земля. Наше понимание всечеловечества, как мыслящего геологического образования внесет качественно иное содержание в существовавшие ранее представления об этом. Доисторические и донаучные понятие о человеческом единстве, сохранившиеся до сих пор, например, в Церкви, согласно которым каждая личность, несмотря на то, что она включена в целое, имеет самостоятельную непреходящую ценность, отойдут, наконец, в прошлое. В том мире, который строим мы личностей скоро не будет, а будут «акторы», те, кто совершает те или иные эффективные или неэффективные действия, от которых зависит его успешность и вписанность в инновационное поле создаваемого нового мира, с новой моралью, своего рода «церкви наоборот». Может быть, есть уже первые вопросы?
— Борух Никанорович, — обратился к нему один солидного вида профессор из первого ряда, — не считаете ли вы, что при таком подходе люди превратятся в своего рода винтики огромной всечеловеческой машины, лишенные даже намека на возможность по–настоящему глобально взглянуть на происходящее? То есть каждый будет выполнять свою операцию, не понимая онтологического смысла своего бытия, воспринимающий окружающий мир сугубо поверхностно. Не придем ли мы к тому, что знание, объемы которого возрастают благодаря новым инновационным технологиям, не будет связано с пониманием, что понимание происходящего вообще будет необязательно для людей, ставших, как вы говорите «акторами», и получающих подтверждения своей эффективности в виде экономических, сексуальных и иных бонусов?
— Прекрасный вопрос, — улыбнулся Свинчутка. Он пристально посмотрел на того, кто его задал, увидел что-то, и продолжил: — Ответ на него я перенесу в практическую плоскость по отношению к вам конкретно. Потому что, как показывает мне мой опыт, те, кто боятся инновационного общества, как правило, боятся за свое место в нем. Страх, что их опыт, накопленный десятилетиями, окажется в нем ненужным, в общем-то обоснован. Но в вас я вижу огромный потенциал, сгустки информационной энергии, содержащие в себе огромные запасы новых идей витают вокруг вас, да я просто физически это вижу. Вот и ответьте на простой вопрос: что бы вы предпочли – быть личностью, в полной мере отвечающей за то, что она сделала в 1991 и 1998 годах… — увидев, как побледнел профессор, Свинчутка понял, что попал в цель и продолжил: — или же актором, который сделает рывок к новым знаниям, для получения которых вам и идти никуда не надо, они вокруг вас кружат, получить вполне ощутимую нобелевскую премию за… ну, например, открытие научных механизмов, посредством которых осуществляется магия вуду и использования этих новых знаний для более эффективного формирования всечеловечества… Я это условно говорю, — подчеркнул Борух Никанорович, не хотевший отпугнуть тех, кто не был готов услышать все его идеи.