Сломи меня
Шрифт:
Кенджи, кажется, не испытывает той же проблемы, что и я. Он смеется настолько сильно, что уже практически хрипит.
— Безжалостным? Джульетта, этот парень — больной. Он — животное. Не думаю, что он вообще знает, что значит быть человеком. Если ад существует, то, я полагаю, он был спроектирован специально для него.
Я мельком замечаю выражение лица Джульетты как раз перед тем, как слышу торопливые шаги, раздающиеся в коридоре. Мы все смотрим друг на друга, но я чуть дольше задерживаю свой взгляд на Джульетте, желая иметь возможность прочесть ее мысли.
Я
Пора идти.
Мы все поднимаемся на ноги.
— Эй... так Касл знает, что ты делаешь? — спрашиваю я у Кенджи. — Не думаю, что ему понравилось бы то, что сегодня ты собираешься подняться на поверхность.
— Касл хочет, чтобы я был счастлив, — говорит Кенджи. — А я не буду счастлив, если останусь здесь. У меня есть работа, которую нужно сделать. Люди, которых нужно спасти. Дамы, которых нужно впечатлить. Он с уважением отнесется к этому.
— А что насчет всех остальных? — спрашивает у него Джульетта. — Все так беспокоились о тебе... ты с ними уже виделся? Чтобы, по крайней мере, сказать им о том, что с тобой все в порядке?
— Нет, — говорит Кенджи. — Они, наверное, были бы в ужасе, если бы узнали, что я собираюсь на поверхность. Я подумал, что будет безопаснее сделать это как можно тише. Я не хочу, чтобы кто-нибудь сходил с ума. И Соня с Сарой — бедные девочки — они моментально заснули от переутомления. Это я виноват в том, что у них не осталось ни капли сил, и они по-прежнему говорят о том, что пойдут сегодня с нами.
— Они хотят сражаться, хотя у них и без этого будет куча работы сразу же после того, как мы закончим с армией Андерсона. Я пытался убедить их остаться здесь, но они умеют быть такими чертовски упрямыми. Им необходимо приберечь свою силу, —говорит он, — они уже и так слишком много истратили ее впустую на меня.
— Не впустую... — говорит Джульетта.
— Во всяком слуууууучае, — говорит Кенджи, — не могли бы мы уже, пожалуйста, пойти? Я знаю, что ты хочешь выследить Андерсона, — говорит он мне, — ну а я? Мне бы очень хотелось поймать Уорнера. Пустить пулю в этот никчемный кусок дерьма и покончить с этим.
Я собираюсь рассмеяться — наконец-то, кто— то согласен со мной — когда замечаю, что Джульетта практически сгибается пополам. Она достаточно быстро берет себя в руки, но она слишком моргает и тяжело дышит, поднимая глаза к потолку.
— Хей... ты в порядке? — я тяну ее в сторону, изучая ее лицо. Порой она просто — таки чертовски сильно пугает меня. Я беспокоюсь о ней практически так же сильно, как и о Джеймсе.
— Я в порядке, — повторяет она слишком много раз. Кивая и качая головой снова и снова. — Я просто мало спала прошлой ночью, но со мной все будет хорошо.
Я колеблюсь.
— Ты уверена?
— Да, — говорит она. И затем хватается за мою рубашку, ее глаза широко раскрыты. — Просто будь там осторожен, хорошо?
Я киваю, с каждой секундой испытывая все большее замешательство.
— Да. Ты тоже.
— Идем, идем, идем! — прерывает нас Кенджи. — Сегодня тот самый день для того, чтобы умереть, дамы.
Я расслабляюсь и слегка толкаю его. Здорово, что он здесь — ему удается разбавлять монотонность здешней жизни.
Кенджи стукает меня по руке.
— Теперь ты еще и жестоко обращаешься с травмированным парнем, а?
Я смеюсь, показывая ему средний палец.
— Прибереги свои переживания для поля боя, бро, — ухмыляется он. — Тебе это пригодится.
Глава 5
На поверхности льет как из ведра.
Здесь холодно и влажно, грязно и вообще дерьмово, и я ненавижу это. Я хмурюсь, смотря на Кенджи и Джульетту, завидуя их причудливым костюмам. Они спроектированы так, чтобы защищать их от этой безумной зимней погоды. Мне тоже следовало попросить для себя такой костюм.
Я уже отмораживаю себе задницу.
Мы стоим на чистом, пустынном участке земли возле входа в Омега Поинт, и практически все уже успели рассредоточиться. Партизанская война — единственный доступный нам вариант, поэтому нас поделили на группы. Я, Кенджи, который болен и который едва может нормально ходить, и Джульетта, которая сегодня заперлась в своей собственной голове, — это и есть наша команда.
Да, я определенно волнуюсь.
Как бы там ни было, Кенджи, по крайней мере, выполняет свою задачу: мы уже невидимы. Но сейчас самое время обнаружить место действий и присоединиться к ним. В воздухе отчетливо слышны звуки выстрелов, поэтому мы уже знаем, в каком направлении нам необходимо двигаться. Никто ничего не говорит, но мы и без этого знакомы с правилами: мы сражаемся для того, чтобы защитить ни в чем неповинных людей, и для того, чтобы выжить. И ни для чего больше.
Дождь действительно очень мешает. Он становится все быстрее и сильнее, капли дождя стучат по моему лицу, застилая мне обзор. Я едва могу нормально видеть. Я пытаюсь стереть воду со своих глаз, но от моих действий нет никакого толка. Воды слишком много.
Я знаю, что мы становимся все ближе и ближе к соединениям. По крайней мере, в этом я могу быть уверен. В поле моего зрения появляются очертания строений, и я чувствую, как во мне поднимается волнение. Я до зубов вооружен и готов драться — готов сделать все необходимое для того, чтобы свергнуть Восстановление, — но я не стану лгать: я по — прежнему немного переживаю из-за того, что мы сами выбрали не самый оптимальный вариант.
Джульетта никогда прежде не делала ничего подобного.
Если бы я мог что-нибудь решать в этой ситуации, то я отправил бы ее обратно на базу, к Джеймсу, где она была бы в безопасности, но она не стала бы меня слушать, даже если бы я попросил ее об этом. Кенджи и Касл постоянно сыплют комплиментами в ее адрес, желая воспользоваться ее помощью, тогда как на самом деле им не следовало бы этого делать, и, честно говоря...
Это опасно. Нельзя заставлять ее думать, что она может делать подобные вещи, потому что, в действительности, это может погубить ее. Она — не солдат; она не умеет сражаться, она на самом деле понятия не имеет о том, как пользоваться своими способностями, а это только еще больше все усугубляет. Это все равно, что дать малышу динамит и посоветовать ему шагать в сторону огня.