Сломленные Фейри
Шрифт:
— Похоже, он не готов, — я надулся.
— Тебе действительно стоит обсуждать это с другими членами банды, когда ты приглашаешь людей в постель с нами, Лео, — назидательно сказала Элис, и я сделал свои большие кошачьи глаза.
— Если бы ты перестала строить глазки Габриэлю, может быть, я бы и спросил. Но поскольку ты выглядишь так каждый раз, когда видишь его… — я закатил глаза и высунул язык изо рта: — … то мне кажется, этого достаточно для открытого приглашения.
Элис фыркнула от смеха, не отрицая этого, и Данте
Она со смехом шлепнула его по груди. — Первый, кто вернется в нашу комнату, получит первый оргазм, — она унеслась прочь со своей Вампирской скоростью, а мы остались смотреть ей вслед с отвисшими челюстями.
— Грязная мухлевщица, — прорычал я.
Данте взглянул на меня, а затем с силой толкнул меня на землю. — Второй, кто прийдет, даст его ей!
Ублюдок.
22. Элис
Мысль о том, что Гарет мог планировать инсценировать свою смерть, не давала мне покоя, хотя я поклялась себе, что не буду зацикливаться на этом. Еще более заманчивой была мысль о том, что он действительно это провернул, что казалось опасной мечтой. Потому что если я позволю себе поверить в это хотя бы на минуту, я знала, что потеряюсь в фантазиях, воображая какую-то реальность, где он может быть все еще жив, ожидая подходящего момента, чтобы связаться со мной и сказать, где его найти. И я не могла позволить себе допустить подобную мысль, потому что, если бы это оказалось неправдой, я бы не смогла пережить горе по нему заново.
Данте попросил меня подождать, чтобы вместе с ним поговорить с Киплингами о поддельных удостоверениях, но ему было трудно найти время, поскольку Феликс создавал много проблем в городе, а я слишком волновалась, чтобы продолжать ждать.
Я сидела с Лейни, пытаясь и не пытаясь заниматься в библиотеке, в то время как мой мозг продолжал перебирать и перебирать. И когда я заметила Киплинга-Младшего, проходящего мимо окна снаружи, я сорвалась.
Я извинилась перед Лейни и убежала без дальнейших объяснений. Киплинг направлялся к Эмпирейским Полям, и я догадалась, что он идет к тайнику, поэтому я развернулась и помчалась к своему общежитию.
Я влетела в комнату в мгновение ока, и Леон перевернулся на своем месте на кровати, бормоча что-то бессвязное, что вызвало улыбку на моих губах. Я схватила фальшивые документы, которые Гарет сделал для меня, и снова выскочила на улицу, чтобы мой Лев никогда не узнал, что я была там во время его сна.
К тому времени, как я вернулась на поля, Киплинг-Младший был уже почти у деревьев, выстроившихся вдоль них, направляясь к Железному Лесу, и я остановилась перед ним.
— Мне нужна кое-какая информация, — сказал я, не утруждая себя формальностями, поскольку уже была в курсе, что Киплинги их не любят. Им нравилось, когда я говорю прямо и по существу. Это делало деловые отношения гораздо более понятными.
— Это
— Я знаю, — я достала из кармана один из паспортов и поднесла к его носу.
Киплинг не замедлил шага, но его идеально гладкая бровь слегка нахмурилась, пока он рассматривал его.
— Ты изменила прическу, — прокомментировал он, как будто тот факт, что на незаконном документе, которым размахивали перед его лицом, стояли фальшивые имя и дата рождения, был ему менее интересен, чем это. — Я думал, что ты от природы сиреневая.
Я фыркнула от смеха над этим странным комментарием. — Я не думаю, что существует такая вещь, как натуральные сиреневые волосы, — ответила я, гадая, шутит он или говорит серьезно. Его тон буквально никогда не менялся, так что я понятия не имела.
— Ты встречала всех фейри, которые когда-либо жили, и спрашивала их о происхождении их цвета волос? — мягко спросил он.
— Очевидно, что нет, но…
— В этом нет ничего очевидного. Факты не так просты, как нам хотят внушить наши учителя. В этом мире существует бесчисленное множество возможностей, особенно если принять во внимание нашу магию, и я думаю, что глупо полагать, что все, что мы знаем, является истиной.
— Значит, ты считаешь, что мир построен на лжи? — спросила я. Я даже не была уверена, что не согласна с этим мнением.
— То, во что я верю, не имеет отношения ни к чему и ни к кому. Это архитектурная конструкция, которую разработал мой мозг, чтобы быть в состоянии обрабатывать безумие мира. Я ничтожен, как пук на ветру. На мгновение все знают, что он есть, но потом о нем снова забывают, и уже не важно, существовал он или нет.
— Я не знаю, что это — невероятно глубоко, невероятно грустно или невероятно страшно.
— Ничего из этого. В этом вся суть.
Мы добрались до тайника Киплингов, и я ждала, пока он с помощью своей магии рассеивал иллюзию большого валуна, в котором был спрятан вход. Он поднял люк и направил меня в пещеры.
Магия давила на мою плоть, пока мы шли в темноте, и тусклое оранжевое свечение впереди было единственным, что позволяло мне различать холодные камни пещеры по мере того, как мы продвигались вглубь.
— Итак, паспорт, — подтолкнула я, снова помахав перед ним штуковиной, когда между нами воцарилась тишина.
— Я не могу ответить ни на один вопрос по этому поводу, пока мои братья не будут с нами. Прежде чем обсуждать предыдущие дела, необходимо получить разрешение от всех нас.
— Значит, вы это сделали, — с гордостью объявила я.
— Если ты так говоришь.
— Ты очень хорошо умеешь отвечать на вопросы, не отвечая на них вообще.
— Не за что.
— Я благодарила?
— Ты мне скажи.
Мы прошли мимо переходов, которые, как я знала, вели в хранилища Оскура и Братства, но Киплинг-Младший даже не удостоил их взглядом, свернув в центральный проход и ведя меня за собой, пока от стен эхом отражалось повторяющееся мычание.