Сломленные
Шрифт:
— Значит, нет.
Он снимает кожуру с банана и протягивает мне половину фрукта.
— На самом деле, кажется, где-то в городе есть маленький кинотеатр. По крайней мере, раньше был.
— О-оу, ура! Так, хочешь пойти?
Он откусывает банан идеально белыми зубами.
— Не-а.
Я хмурюсь, пусть и ожидала подобного. Он никогда никуда не хочет идти, за исключением «Френчи», и сколько бы я не уговаривала себя, что это пустяки, в Бар-Харборе особо никуда не сходишь, где-то в глубине
— В чём дело, Лэнгдон? Возможно, я могу понять отсутствия энтузиазма у тебя касательно поездки в Портленд, но ты отказываешься попытаться сходить в любой другой ресторан, ты не едешь к Кали, когда у неё дома новый парень, не хочешь полететь со мной домой на День Благодарения, не идёшь на пробежку днём, потому что там много людей, а теперь ещё и не хочешь сделать мне одолжение, сходив со мной в кино?
Он игнорирует меня.
Я знала, что так и будет, но у меня в животе начинает формироваться извечный комок из-за направления, в котором мы движемся. Секс — отличный. Разговоры — замечательные.
Однако здесь только мы вдвоём. Всё время. Не планируем вообще никуда выходить. Я понимаю, почему ему не хочется лететь в Нью-Йорк со мной на День Благодарения — об этом даже спрашивать излишне. Но сейчас всё становится уже смехотворным.
— Как насчёт книжного? — требую я.
— Ты можешь купить книги онлайн. С бесплатной двухдневной доставкой.
— Мне нужны ещё одни шорты для пробежек, — отстреливаюсь я.
— Тоже онлайн.
— Мне нужно подстричься, — немного отчаянно говоря я. — Это онлайн я сделать не могу.
Он пожимает плечами.
— Тогда иди подстригись.
— Ты пойдёшь со мной?
— Зачем мне с тобой идти? Мои волосы длинной в сантиметр, и я могу поддерживать их такими самостоятельно с помощью машинки.
— Но…
— Брось, Оливия, — резким голосом.
Я закрываю рот и поспешно вперяюсь взглядом в тумбу. А потом, из-за гнева, кипящим под болью, ничуть не нежно бросаю пачки с замороженным горохом на столешницу, поднимаясь на ноги.
— Пойду приму душ.
— Хорошо, — он возится со своим мобильником и даже не смотрит на меня.
Я отбиваюсь от острого желания ответить и мысленно считаю до трёх, давая ему шанс исправить своё поведение задницы.
Один, два, три…
— Эй, — говорит он, всё ещё не глядя на меня. — Я заказал на DVD дисках «Идентификацию Борна», их привезли вчера. Хочешь устроить марафон после того, как мы примем душ?
Я жду. Он по-прежнему не поднимает взгляда.
Ладно. Вот и всё.
Я выхватываю телефон из его руки, вынуждая Пола взглянуть на меня. Вместо извиняющегося вида, он выглядит озадаченным, и это ещё хуже.
— Нет, я не хочу ещё один бесконечный киномарафон, Пол. Как и не хочу провести весь чёртов
— Ты сказала, что любишь шахматы, — бормочет он.
— Дело не в шахматах! И не в шпионских фильмах! Дело не в том, люблю ли я читать с тобой у камина, хоть я и люблю. Просто это ненормально! Мы не можем оставаться здесь взаперти вечность.
Его глаза темнеют, а настороженное замешательство сменяется защитным гневом и упрямством.
Меня слегка одолевает паника, пусть злоба тоже никуда не делась. Прищурившись, я начинаю:
— Ты когда-нибудь планировал пригласить меня на ужин, Пол? Мы когда-нибудь отправимся в отпуск, даже просто отдохнуть на выходные?
Его челюсть сжимается.
— Оливия.
— Нет, постой, — прошу я, вскинув руку. — Давай я спрошу по-другому. Мы когда-нибудь покинем этот дом?
Он ничего не произносит, но его голубые глаза, твёрдые и совершенно нераскаявшиеся, остаются прикованными ко мне.
— О Боже, — отшатнувшись, говорю я, чувствуя лёгкое ошеломление, несмотря на то, что это было неизбежным с первого дня. — Ты не собираешься покидать этот дом.
Он отводит взгляд.
— Никогда? — мой голос даёт трещину.
— Послушай, почему бы нам не поехать в Кейптаун? У моего отца есть там дом, и…
— Дай угадаю, — перебиваю я. — Он полностью изолированный.
— Уединённый, — исправляет он.
— Я не могу так жить! — взрываюсь я. — Не могу прозябать свои двадцать лет, застряв у чёрта на куличиках.
Пол поднимается, сердито глянув на меня.
— С каких пор? Ты точно знала во что ввязываешься, когда ехала сюда. Чёрт, ты же поэтому и приехала сюда, разве нет? Чтобы сбежать от мира? Сбежать от чувства вины? И теперь, простив себя и увидев, что у твоего бывшего парня всё хорошо и без тебя, ты поменяла правила?
— Да! Вот, как это работает, Пол! Ты разгребаешь своё дерьмо, как тебе заблагорассудится, и в итоге справляешься. Ты двигаешься дальше.
— Я двигаюсь, — он складывает руки на груди.
— Чепуха, — я тычу в него пальцем. — Мне казалось, что ты исцелился, но на самом деле ты попросту добавил в свою коллекцию затворника ещё одну деталь. Меня.
Он не отвечает, и я разражаюсь тихим безумным смехом.
— Знаешь, я оказалась такой наивной, решив, что помогла тебе. Позволила себе думать, будто успешно вытащила тебя из твоей крошечной ямы отчаяния. Но всё наоборот, да? Это ты втянул меня в свою воронку страха и изоляции.