Слотеры. Песнь крови
Шрифт:
Дредд негромко выругался за спиной, отчего у меня вдруг возникло крайне неприятное ощущение промеж лопаток. Эдакий мерзкий могильный холодок.
– Речь идет о возмездии, кузен, – негромко произнес я, стараясь не выдать нервозность и не расплескать драгоценную кровь.
Смертоносец промолчал.
Удара в спину не последовало.
Чаша наполнилась.
Дуум тяжело опустился на пол. Он лежал без малейшего движения, как кукла. Никаких конвульсий, никакой агонии, не было даже судорожного сокращения мышц. Пустая оболочка, истекающая
Я повернулся к закованному в цепи демону.
Дагдомар снова забился, засипел, исторгая проклятия. Его туша была черна от мистических печатей и скрижалей, выжженных раскаленными клеймами, чтобы окончательно оборвать связь как с прочими телами, захваченными в бытность легионом, так и с породившей его Преисподней. Воспаленная, покрасневшая плоть вокруг клейм вздувалась волдырями и лопалась, щедро разбрызгивая гной.
Бесполезно.
Все краденые таланты здесь бессильны.
– Пора вернуться на службу, – криво усмехнулся я.
– Я вырвусь! Вырвусь-вырвусь-вырвусь! Я сожру твою душу! Я сдохну, но пережую и переварю ее!
– Это вряд ли. На сей раз оковы будут неизмеримо прочнее. Ни один ритуал не сравнится по силе с жертвоприношением Древней крови.
Дагдомар поперхнулся.
– Ирония же в том, что ты сам все организовал. Улизнув от Слотера, следовало бежать без оглядки до нижнего круга ада. В который раз повторю: зря ты здесь задержался.
– Заткнитесь оба, – рявкнул Дредд. – Делай свое дело, Ублюдок! Покончим с этим!
Я нахмурился, но в самом деле предпочел заткнуться. Нечасто приходится видеть, как палач клана теряет свою невозмутимую холодную отстраненность.
Молча, с чашей в руках я приблизился к Дагдомару.
– Стой!
Дредд шагнул сзади и взял меня за плечо. Стоило огромного труда сдержаться и не выплеснуть содержимое чаши ему в физиономию, чтобы затем тут же схватиться за нож.
Да что с ним такое?!
– Я сам.
Смертоносец снял перчатку из тонкой, тщательно выделанной замши, обнажив под ней бледную руку с узкой ладонью и длинными изящными пальцами. На моей памяти это первый случай, когда палач клана прилюдно обнажил руки.
Обнажил свои инструменты.
– Я сам, – повторил Слотер и опустил длань в чашу с Древней кровью.
Та взбурлила, словно рука была отлита из раскаленного добела металла. Затем багряная поверхность расступилась, и на свет явился омытый в крови кинжал – зловеще искривленный серебряный акинак с рукоятью из берцовой кости оборотня, переплетенной полосками кожи, снятой со спины удавленного преступника.
Разрушенный бегством Дагдомара клинок был откован заново. По нему вновь струилась вязь из тщательно вырезанных рун. Когда Дредд задержал руку над чашей, кровь Дуума стекла с гладкого, как зеркало, клинка без всякого следа, но осталась в каждой черточке рун, образовав кровавые письмена.
Лицо Дредда приобрело благоговейное выражение. Он как никто знал толк во всем, что могло резать, колоть и пронзать, и понимал, с каким могущественным колдовским оружием имеет дело. Ныне такое не по силам создать никому. И уж я бы тем более не сумел, если бы не чертежи самого Урана Батори, в свое время случайно попавшие в мои руки.
Он еще не был завершен, этот кинжал без имени и без положенной ему души или демонической сущности, способной ее заменить. Но за тем мы здесь и собрались, все трое.
– Я сам… – в очередной раз сказал Дредд Слотер, словно убеждая себя в необходимости того, что предстояло сделать.
Лицо палача осунулось и побледнело. Не думаю, что кто-то еще видел подобную картину.
– Но прежде я хочу, чтобы ты кое-что знал, демон. Для Сета все происходящее – всего лишь ритуал, потому что он – ублюдок по рождению и по сути своей…
Пытаясь справиться с вспышкой ярости, обжегшей все мое естество, я стиснул кулаки и сцепил зубы так, что рот наполнился кровью. Не стоило Дредду так говорить, я запомню…
– Ему по большей части плевать на родню, – продолжал Смертоносец. – Но для меня это другое. Для меня это казнь. Именно поэтому я и должен все сделать сам. Казнь – дело палача.
Дагдомар затих, безумными, широко распахнутыми глазами глядя на приближающийся к нему серебряный клинок, который держал подлинный ангел смерти в кровавой мантии.
– Я клинок на страже интересов клана, – возвысил голос Дредд. – Я кара, ниспадающая на врагов семьи! Я тень Костяного Жнеца, идущая по следу приговоренных!
Я криво улыбнулся. Дредд источал столько пафоса, меж тем все было сделано моими лапами без всякой его помощи.
– Мне возмездие, демон! – проорал палач Слотеров за секунду до того, как клинок пронзил испещренную печатями плоть Дагдомара. – И аз воздаю!
– Aue, – выдохнул я.
Крик бога плоти взлетел к потолку и оборвался…
Глоссарий
Aue (канонич.) – выражение на каноническом языке, сродни слову «аминь».
Medicaeaktus (канонич.) – см.: медицинская магия.
Nor-quasahi (енох.) – буквально: «дети удовольствия». Одно из наименований потомков Лилит, принятое на языке их матери. Используется очень редко.
N’toth (канонич.) – искажение канонической фразы, дословно переводится «зуб чистого зла». Обозначает ритуальный мел, используемый малефиками Черной церкви и их ересиархами для проведения темных обрядов.