Слова Будды
Шрифт:
Тогда сказал брахман: «О мудрец, брось эти вилы с двумя зубцами, возьми свое орудие и продолжай рыть». Тот так и сделал – и наткнулся на ларец; тогда он сказал: «Господин, вот ларец».
Тогда сказал брахман: «О мудрец, брось ларец, возьми свое орудие и продолжай рыть». Тот так и сделал – и обнаружил черепаху; а далее таким же образом нашел лезвие ножа, затем кусок мяса, а после него нашел змею.
Тогда сказал брахман: «О мудрец, брось все эти вещи, а змея пусть останется. Не убивай змею; воздай почести змее».
«И вот, о бхикку, – сказал тот дэва, – прошу тебя, сообщи эти вопросы Возвышенному, спроси его
Так говорил этот дэва; и, сказав это, он исчез оттуда.
После этого досточтимый Кумара-Кассапа, когда ночь пришла к концу, приблизился к Возвышенному; подойдя к нему, он приветствовал его и сел подле него. Сидя таким образом, он описал случившееся Возвышенному, а также слова того дэва; затем так спросил Возвышенного:
– Господин, что такое муравейник? Что это дымится по ночам? Что пышет пламенем днем? Кто этот брахман? Кто мудрец? Что такое орудие? Что такое копание? Что такое лом, что пузырь, что вилы с двумя зубцами, что ларец, что черепаха, что лезвие ножа, что кусок мяса, что такое змея?
– Муравейником, бхикку, называется это тело, составленное из четырех элементов, рожденное родителями, вскормленное рисом, кашей и похлебкой; это – вещь непостоянная, подверженная разрушению, сокрушению; вещь, по природе своей разбивающаяся на части, которые рассеиваются во все стороны. Все то, о бхикку, о чем думают и размышляют по ночам касательно своих повседневных дел, – все это дымится по ночам. Все то, о бхикку, что после размышления и обдумывания ночью человек претворяет в действие днем в мыслях, словах и делах, – все это пышет пламенем днем.
«Брахманом», о бхикку, называется татхагата, арахант, полностью просветленный.
«Мудрецом», о бхикку, называют такого бхикку, который все еще учится.
«Орудием», о бхикку, называют благородное прозрение, а «рытьем» – его серьезное применение. «Ломом», о бхикку, называют неведение, а «отбросить лом» значит уничтожить неведение. Слова «рой, мудрец» означают «пользуйся своим орудием».
«Вилами с двумя зубцами», о бхикку, называют блуждания ума; «отбросить вилы» значит оставить колебания ума. «Пузырь», о бхикку, это гнев и состояние разгневанности. Таков смысл этих выражений.
«Ларцом», о бхикку, называют пять препятствий: препятствие чувственных вожделений, враждебности, лености и вялости, беспокойства и тревожности, а также блужданий ума. Таким образом, слова «отбрось ларец» означают «оставь пять препятствий».
«Черепахой», о бхикку, называют пять групп вожделений – тела, чувства, восприятия, деятельности, сознания. «Отбросить черепаху» – значит отбросить пять групп вожделений.
«Лезвием ножа», о бхикку, называют пять шнуров чувственных наслаждений, а именно: формы, воспринимаемые чувством зрения, доставляющие наслаждение, приятные, привлекательные, дорогие, приносящие удовольствие, вызывающие вожделение. Подобным же образом это формы, воспринимаемые ухом, носом, языком и прикосновениями тела. «Отбросить лезвие ножа» значит отбросить пять шнуров чувственного наслаждения.
«Змея», о бхикку, – это название такого бхикку, который разрушил асавы. «Пусть остается змея», «не убивай змею», «воздай почитание змее» – таков смысл этих выражений.
Так говорил Возвышенный; и досточтимый Кумара-Кассапа радовался его словам и слушал их с удовольствием.
(«Маджджхима-никая» I, 23)
«Есть из вас один»...
И вот в то время Возвышенный пребывал вблизи Саваттхи, в восточном парке, в доме Матери Мигары. В тот день он сидел, окруженный сообществом бхикку; был день упосатха [45] .
45
Так назывались дни начала полнолуния, новолуния и четвертей.
Тогда досточтимый Ананда, когда углубилась ночь и проходило время первой стражи, поднялся со своего места, накинул верхнее одеяние на плечо и, поклонившись Возвышенному, со сложенными ладонями сказал ему:
– Господин, уже поздняя ночь; вот проходит первая стража. Сообщество бхикку давно уже сидит здесь. Пусть мой господин, Возвышенный повторит для этих бхикку патимокку – обеты и покаяние. Но на эти слова Возвышенный хранил молчание.
Затем, когда проходила вторая стража, досточтимый Ананда во второй раз поднялся со своего места и обратился к Возвышенному с той же просьбой. Но Возвышенный хранил молчание. И еще в третий раз, когда проходила третья стража, досточтимый Ананда поднялся с места и обратился с той же просьбой. Тогда Возвышенный сказал: «Собрание не вполне чисто, Ананда!»
Тогда досточтимый Моггаллана Великий подумал: «Хотелось бы знать, о ком из присутствующих говорит это Возвышенный». И досточтимый Моггаллана Великий обозрел в уме все сообщество бхикку, читая мысли сидевших своим умом (ибо он обладал силами иддхи, ясновидения). И досточтимый Моггаллана Великий увидел того человека, человека дурного поведения, зловредной природы, с нечистой и подозрительной печенью, который скрывал свои дела, обладая нечистыми мыслями, уверял, что они чисты; внутренне грязный, полный вожделения, наполненный нечистотой, он сидел там, среди всех, среди сообщества бхикку. И, увидев его, досточтимый Моггаллана Великий встал со своего места, подошел к нему и сказал: «Встань, друг! Тебя увидел Возвышенный! Ты не имеешь доли, не имеешь части в собрании бхикку!»
Но при этих словах тот человек хранил молчание. Тогда досточтимый Моггаллана Великий повторил их во второй и в третий раз. Но и в третий раз тот человек снова хранил молчание.
Тогда досточтимый Моггаллана Великий взял того человека за руку и вывел его за дверь; закрыв дверь на засов, он подошел к Возвышенному и сказал: «Господин, этот человек выведен вон. Собрание вполне чисто, господин. Пусть мой господин, Возвышенный, произнесет патимокху для бхикку!»
«Странно это, Моггаллана! Чудесно это, Моггаллана! Этот безумец, как я его называю, должен был ждать, пока его возьмут за руку».