Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга седьмая: ноябрь, декабрь
Шрифт:
«Учение книжное», то есть познание Священного Писания и святоотеческих творений, воздействует прежде всего на разум, а святая вера, чтобы стать живой и действенной, должна быть воспринята всеми силами души: как разумом, так и сердцем. По милости Всевышнего болгарскому народу вскоре после его Крещения был явлен высочайший образ жития со Христом и во Христе, образ земного Ангела и Небесного человека. Если равноапостольные Седьмо-численники просветили разум Болгарии, то тихий подвиг земного небожителя – преподобного Иоанна Рыльского просветил сердце болгарского народа. Во все века изобиловавшей страданиями истории Болгарии перед взорами ее сынов и дочерей сиял, подобно путеводной звезде, образ Рыльского чудотворца, вдохновляя к терпению, хранению народной души в спасительной вере, в святой любви и уповании на жизнь вечную.
Будущий Всеболгарский молитвенник родился в 876 году в селе Скрина, расположенном неподалеку
Однажды случилась беда: пастушок не уследил за стадом и, когда пригнал его на хозяйский двор, оказалось, что пропали корова с теленком. Когда богач услышал о такой потере, он немилосердно избил Иоанна, а затем с угрозами выгнал его на поиски пропавшей скотины. Беда казалась маленькому пастуху страшной, его вина перед хозяином – чудовищной, но с теплыми слезами, с чистой и пылкой детской верой он воззвал ко Христу Спасителю о помощи и отправился в путь, не сомневаясь, что Господь укажет ему, где найти отставших от стада животных. Поразмыслив, богач поплелся следом за ним: гонимый жадностью, он решил-таки помочь пастушку в поисках.
Иоанн нашел пропажу. Сначала он услышал мычание, но, когда подошел поближе, выяснилась новая напасть: животные стояли на разных берегах разлившегося речного потока и корова тревожно мычала, призывая свое дитя. Что было делать? Иоанн возблагодарил Господа за уже оказанную помощь и с тою же твердой верой воззвал ко Христу о чуде. Затем он снял с себя одежду, осенил ее Крестным знамением и бросил в реку, а сам взял на руки теленка и по одежде, как по мосту, перешел с ним на другой берег, где теперь уже радостно мычала корова. Притаившийся неподалеку богач видел все это и трепетал от ужаса. Потрясенный, он выбрался из своего укрытия, встал перед мальчиком, трясущимися пальцами развязал кошель и высыпал перед ним горсть золотых монет, а потом упал на колени перед маленьким чудотворцем и взмолился мольбой приземленной души: «Возьми это золото и уйди от меня, святой Божий, ибо я человек грешный».
Иоанн взял деньги. Соблазн был велик: свалившееся на него богатство, особенно по сельским меркам, было огромно, – теперь он мог сам стать хозяином, нанять батраков и, что называется, зажить припеваючи. Но свершившееся по его молитве чудо потрясло не только богача, – Иоанн твердо верил в любовь Всемогущего Спасителя, но то, как скоро Сладчайший Господь откликнулся на его просьбу, поразило и его до глубины души. Он вспомнил слова, сказанные Христом богатому юноше: Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною (Мф. 19, 21). Теперь и Иоанн был богат, но он хотел следовать за Сыном Божиим, так явственно выказавшим ему Свою любовь, он всем сердцем возжелал стать совершенным в ответной любви ко Всевышнему. Он вернулся в родное село и раздал все деньги беднякам. Потом он ушел, не оставив себе ни одной монетки, не взяв с собой ничего, кроме бывшего на нем пастушьего рубища, сшитого из коровьей шкуры.
Путь Иоанна лежал в небольшой монастырь под Средцем. Там он принял иноческий постриг и стал осваивать монашескую «науку наук»: смиренное послушание, отсечение нечистых помыслов, пост и молитвенное бдение. Ревностность юного подвижника изумляла старших иноков, они пытались умерять его рвение, боясь, что столь строгого поста и бессонниц не выдержит его неокрепшее тело. Но Сам Господь укреплял избранника Своего. В святой обители Иоанн пробыл недолго: конечно, окружавшие его монахи были добры и благочестивы, но у каждого из них была собственная воля, а он желал всецело передать себя в Единую волю – в совершенную волю Христа Спасителя. Юный ревнитель жаждал уединения со Всевышним – и покинул обитель, чтобы отважиться на наивысший подвиг благочестия – отшельничество.
Сначала святой Иоанн облюбовал для жития вершину высокого холма, с которой открывалась прекрасная картина природы Божией и где привольно было всматриваться в небеса и мыслить о вечности. Там он выстроил себе хижину из хвороста и предался молитве; пищей ему служили дикорастущие съедобные травы и коренья, этого хватало для поддержания сил. Однако появление юного монаха не понравилось промышлявшим в тех местах разбойникам: они боялись, что пришелец со своей вершины увидит их тайные тропы и темные дела, а потом расскажет властям. Однажды ночью они напали на отшельника, жестоко его избили и изранили, сожгли его хижинку, а потом прогнали подвижника вон с напутствием – никогда не возвращаться, чтобы не приключилось ему чего еще худшего.
Утешившись обетованием Христовым: Блаженны вы когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня (Мф. 5, 11), – святой Иоанн задумался: куда идти теперь? Он понял, что, если хочет высокого покоя, нельзя ему оставаться вблизи больших городов и вообще от человеческого жилья. Прежде ему доводилось слышать о Рыльской пустыне – безлюдных местах между реками Рыло и Ильинка, с отвесными скалами и темными ущельями, с глухими чащобами, по которым рыскали волчьи стаи и бродили медведи. Но после нападения разбойников святой Иоанн уже знал, что злые люди могут быть опаснее диких зверей. Немалый путь пришлось проделать искателю уединения, прежде чем он достиг Рыльской пустыни, углубился в нее и нашел пещеру, которая надолго стала его кельей. Там, уже никем из людей не тревожимый, он продолжил свой подвиг самоочищения в непрестанной молитве ко Пречистому Спасителю. Происходившее в те годы в душе святого Иоанна остается тайной между ним и Богом. Мы можем только догадываться, что угодник Господень доблестно претерпевал обычные для отшельника испытания: молитвою отражал страхования от зверей и искушения от диавола, радостью о Господе побеждал приступы уныния, огнем Божественной любви выжигал в себе малейшую нечистоту, и в этих подвигах торжества над своей человеческой немощью душа его мужала и возрастала, пока не высветлилась до равноангельности и преподобия – уподобления Самому Пречистому Господу Иисусу.
Прошло много лет, но преподобный Иоанн уже не замечал течения времени, он был поглощен сладчайшей беседой со Вселюбящим Богом, ему стало все равно – проходят мимо мгновения или века. Тем временем старший его брат-мирянин сумел-таки, несмотря на сиротство, добиться житейского благополучия, обзавелся своим хозяйством и семейством. Но в этой семье, похожей на прочих односельчан, не забывавшей посещать храм Божий, но большую часть времени отдававшей будничным делам, рос «неотмирный» сын – святой Лука, по духу подобный не отцу с матерью, а святому своему дяде Иоанну. Так же предпочитал он молитву житейским радостям и удовольствиям, так же жаждал отрешиться от всего земного в любви к Богу Небесному. Родители святого Луки порой вспоминали о родственнике – монахе, ушедшем куда-то в Рыльскую глушь, говорили о нем не без восхищения, но как о ком-то непонятном и бесконечно далеком. Но их сыну имя преподобного Иоанна ласкало слух, словно зов Небес, в его сердце зажглось и разгоралось желание – найти дядю-отшельника, научиться у него пустынническому житию, рядом с ним вкушать счастье близости ко Милостивому Господу. И однажды святой Лука тайком ушел из родительского дома. Когда он достиг Рыльской пустыни, его не испугали ни чащи, ни утесы, ни дикие звери. Племянник-ревнитель сумел отыскать убежище своего духоносного дяди.
Преподобный Иоанн так давно не видел людей, что при появлении племянника сначала принял его за привидение, диавольский мираж. Однако, узнав, что пришелец – родной ему по духу и крови и так же, как он, взыскал пустыни ради душевного спасения, Рыльский пустынник возрадовался великой радостью. Два ревнителя, опытный и юный, разделили труды и слили свои молитвы в едином порыве ко Всевышнему. Но утешение чувствовать подле себя родную душу было даровано преподобному Иоанну лишь ненадолго. Отец святого Луки пошел по следам исчезнувшего сына и, ведомый страстной и слепой родительской любовью, тоже нашел пещеру. Он ворвался в приют отшельников, изрыгнул на младшего брата поток бешеной брани, скрутил сына и силой повлек его за собой через чащу, повторяя: «Домой, домой!» Но истинный дом святого Луки был на небесах. Внезапно из-под ног юноши выскользнула змея и укусила его; он затрепетал в руках отца и с тихой улыбкой на устах скончался. Несчастный отец окаменел от горя, а потом, когда к нему вернулась способность мыслить, понял, что натворил, пытаясь заградить сыну избранный им путь высокого благочестия. Он добился лишь того, что Всевышний сократил этот путь святого Луки, так рано забрав его к Себе в вечную жизнь. Отец взял тело юноши на руки и понес его обратно в пещеру; там он принес покаяние в горькой своей вине перед духоносным младшим братом. Вместе братья похоронили ставшего общим для них сына: мирянин – кровного, подвижник – духовного. Могила праведного юноши сделалась для Рыльского пустынника местом молитвы: как прежде, сливались их славословия Всеблагому Создателю, только преподобный Иоанн возносил их еще на грешной земле, а святой Лука уже в чертогах небесных.