Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга седьмая: ноябрь, декабрь
Шрифт:
Однако прошло еще полвека, и в Византии вновь возобладали имперские амбиции – стремление не к дружбе, а к господству над братской православной страной. Император Иоанн Цимисхий (925–976) завоевал Восточную Болгарию. В этот-то тяжелый для его Родины час преподобный Иоанн Рыльский зримо явился своему народу, чтобы утешить, ободрить и вдохновить его. Рыльский духоносец предстал в видении перед иноками своей обители и повелел им вскрыть его могилу и перенести его тело в Средец, ставший столицей сохранившего свободу Западно-Болгарского царства, куда переместил свою кафедру Болгарский Патриарх Дамиан (927–971). Тело подвижника, пролежавшее в сырой земле тридцать шесть лет, было обретено нетленным и благоуханным. По завету преподобного Иоанна, чудотворные его мощи были перенесены в Средец, где святыню встречал ликующий народ, – и, по молитвам верных, к великому их утешению, у честных мощей Рыльского игумена во множестве стали совершаться чудеса исцелений, благодатной помощи страждущим и обремененным.
А болгарский народ ждали новые бедствия. В 1019 году византийский император Василий II, носивший жестокое прозвание – Болгаробойца (958-1025), после кровавого похода покорил и Западную Болгарию. Политическое насилие стало прологом к насилию духовному: император своим указом упразднил Болгарское Патриаршество. Болгарская Церковь стала
Ослабевшая Болгарская земля страдала и от других иноземных нашествий. В 1183 году воевавший с Византией король Венгрии Бела II (1108–1141) захватил Средец (Софию). Ограбив город, в числе его драгоценностей король похитил и раку с честными мощами преподобного Иоанна Рыльского, о величии которого пред Богом слышал ранее. По Промыслу Господню это святотатственное хищение послужило прославлению Рыльского чудотворца и далеко за пределами Болгарии. Венгерский король привез святыню в город Остергом, архиепископ которого не пожелал поклониться честным мощам Болгарского подвижника, говоря: «Древние книги ничего не говорят о таком чудотворце». Как только надменный иерарх произнес это, у него отнялся язык. Архиепископ сумел понять, что причина его внезапной немоты – гнев Божий за неуважение к великому святому; в ужасе он припал к раке преподобного Иоанна с мольбой об исцелении, и любвеобильный Болгарский духоносец не умедлил с возвращением кающемуся дара речи. Архиепископ во всеуслышание исповедал свой грех и рассказал о происшедшем чуде и потом повсюду восхвалял благодатную силу Рыльского чудотворца. К мощам преподобного Иоанна началось паломничество венгров, и этому народу по его молитвам Всевышний даровал много чудесных исцелений и знамений. Венгерский король Бела II украсил его раку серебром и драгоценными камнями, а через четыре года, по внушению свыше, с честью вернул святыню в Болгарию.
В 1186 году, то есть за год до возвращения честных мощей преподобного Иоанна на Родину, болгарские патриоты во главе с братьями Петром и Асенем подняли восстание против византийского господства и освободили свою страну. Правление сына Асеня I († 1196), царя Иоанна Асеня II (1196–1241), стало временем расцвета возрожденного Болгарского царства; историки отмечают, что этот мудрый монарх был любим не только своим болгарским народом, но даже его недавними противниками – греками. Иоанн Асень II отстроил разрушенные войнами болгарские города и расширил пределы Болгарии до ее древних границ; придя с дружиной освободителей в Средец, там он поклонился раке небесного покровителя Болгарской земли преподобного Иоанна. Сердце подсказало царю перенести величайшую святыню страны в ее новую столицу – город Тырново. Всенародным ликованием сбылось для Болгарии шествие раки со святыми мощами Рыльского чудотворца в сопровождении сонма архиереев и духовенства, иноков и инокинь, победоносного царского войска. Воспоминание об этом торжестве 19 октября 1238 года и празднует сегодня Православная Церковь.
Византия позабыла о властных имперских амбициях, когда саму эту державу постигла беда: посланные хищным папским Римом «крестоносцы» вместо декларировавшегося ими «освобождения Гроба Господня от сарацин» вероломно захватили православный Константинополь в 1204 году и на несколько десятилетий утвердили в Греции Латинскую империю. Тогда-то византийские политики вспомнили, наконец, что в набирающей силу Болгарии живут их братья по святой вере. В 1235 году между болгарским царем Иоанном Асенем II и византийским императором Иоанном Дукой был заключен союз для борьбы с «крестоносными» латинскими бандами. В том же году на Лампсакском Соборе было возвращено Болгарской Церкви прежде беззаконно отнятое достоинство Патриархата, как значилось в деяниях Собора – «незабвенно и неотъемлемо». (Увы, это не помешало Константинополю впоследствии забыть и снова отнять.)
Болгарская Тырновская Патриархия стала одним из оплотов Вселенского Православия. В 1274 году, когда византийские иерархи в угоду политическим имперским видам были готовы предать святую веру, заключив так называемую Лионскую унию с отступническим Римом, среди главных борцов против предательства был Святейший Патриарх Тырновский Игнатий.
В середине XIV века Болгарию облетела ужасная весть: знаменитый Рыльский монастырь разрушен лавиной. Святой обители тотчас пришел на помощь знатный вельможа Хреле, который не только восстановил храмы и келейные помещения братии, но также обнес монастырь высокой стеной и построил на его земле мощную башню высотой 25 метров. Это стало зримым символом укрепления народного духа перед наступлением страшных времен. Стихийное бедствие, постигшее главную святыню Болгарии, явилось знамением Божиим, предвещавшим двигавшуюся на весь народ беду – турецкое завоевание. Какое «огненное искушение» ожидало Болгарскую землю, можно понять из сравнения: если владычество Золотой Орды над Русью длилось около двух столетий, то гнет Османской империи болгары испытывали на себе в течение пяти веков, половину тысячелетия! Какое терпение и смирение, какое тихое мужество потребовалось болгарскому народу Божию, чтобы под казавшимся вековечным иноземным и иноверным игом устоять в верности Христову Православию и сберечь самобытную душу! Опорой Болгарской Церкви и народа, спасшей его от духовной смерти и растворения в «этническом котле», стали монастыри, среди которых первенствовала обитель преподобного Иоанна. Трижды во времена господства турок Рыльский монастырь грабили, жгли, пытались разрушить «до основания», но поныне высится в нем могучая Хрелева башня, а после последнего разгрома в 1834 году порабощенный и нищий болгарский народ сумел найти силы и средства, чтобы возродить свою святыню в том великолепии, в каком она предстает и в наши дни: за четырехугольной каменной стеной двадцатиметровой высоты – вдохновенный и строгий ансамбль православного зодчества, сердце которого – собор в честь Рождества Владычицы Богородицы, а «сердце сердца» – рака честных мощей Ангела Хранителя Болгарии, преподобного Иоанна Рыльского. Эта святая обитель подобна небесному дворцу-крепости, восторжествовавшему над злобой и насилием, многовековой кровавой круговертью падшего мира.
Последним Патриархом Тырновским стал святитель Евфимий (1325–1402), которому Бог судил явиться печальником родного народа в годину падения Болгарского царства. Святой Первосвятитель был смиренным подвижником благочестия, кротким и любвеобильным архипастырем, замечательным просветителем, сплотившим вокруг себя целую школу славянских богословов и церковных писателей. Во время войны с турками, когда царь со своими вельможами отправился на поле брани, святому Евфимию пришлось взять на себя управление государством. Когда завоеватели осадили Тырново, святой Патриарх один отправился в турецкий лагерь, чтобы молить о пощаде своему народу. Турецкий военачальник, изумленный его мужеством, отпустил святителя с миром, пообещав, что не допустит зверств своих воинов над безоружным населением. Однако, когда завоеватели вошли в город и выяснили, что святитель Евфимий – энарх, то есть не только духовный, но и государственный вождь болгар, его приговорили к обезглавливанию. Протомив святого Патриарха некоторое время в яме, казнь ему заменили изгнанием. Во Фракии, вдали от Родины, оплакивая ее судьбу и молясь Всевышнему о спасении родного народа, святой печальник Болгарской земли отошел ко Господу.
Чтобы понять, в каком скорбном положении оказались после утраты свободы болгары и другие славянские народы Балкан, нужно понимать, какой характер имело турецкое владычество. Как известно, турки – народ мусульманский. Однако созданный ими Османский султанат явился несравненно более жестким государственным образованием, нежели классическая мусульманская империя – Арабский халифат. Религия ислама непримирима в отношении к язычеству, но в то же время она декларирует благожелательность ко всем исповедующим Единого Бога, именуя их «людьми Священного Писания» («Ахл-аль-Китаб»); особая дружественность провозглашается в отношении христиан, которые в Коране названы «ближайшими по любви к верующим» (т. е. мусульманам). Устроение Арабского халифата полностью соответствовало первоосновам ислама: именно веротерпимость, открытость, стремление перенимать достижения как Востока, так и Запада позволили империи халифов достичь цивилизационных вершин своего времени, явить миру гениев науки и искусства, шедевры поэзии и зодчества. При этом в халифате христианство являлось хотя и не государственной, но весьма уважаемой религией, последователи которой могли занимать виднейшие посты при дворе; современными исследователями зафиксирована весомость вклада христианских ученых, писателей, медиков в достижения этой классической мусульманской державы.
Османский султанат, увы, не обладал подобной культурой: изначально военизированный, он быстро превратился в империю тиранического типа, заинтересованную не в процветании колоний, а в извлечении из них наибольшей выгоды, то есть попросту в хроническом ограблении порабощенных стран. Если в халифате христиане бывали даже визирями, то есть имперскими министрами, то в государстве Османов верующим во Христа Спасителя был загражден путь и к мелким чиновничьим должностям: турки третировали их как «кафиров» («неверных»), как людей низшего сорта. Об уважении к христианству и речи не было: «райя», как называли православное население, могла только молить о минимальной терпимости и откупаться от насилий. И если остававшаяся в Константинополе-Стамбуле греческая диаспора могла еще просить о справедливости самого султана или его визирей, то в европейских колониях Османов христиан уже не защищал никакой закон. Там самовластно распоряжались султанские наместники – паши, специально направлявшиеся в отдаленные края «на кормление», то есть ради обогащения через выжимание пота и крови из их жителей. От личности паши, от степени его корыстолюбия, от того, окажется ли этот чиновник сравнительно мягок или жесток, зависело не только имущество, но жизнь или смерть «райи». Среди имперских насилий был и чудовищный по изуверству «налог детьми»: турки повсюду отбирали славянских младенцев-мальчиков у их родителей и отправляли в Стамбул, где из них выращивали султанскую гвардию – янычар, не помнящих родства и лишенных нормальных человеческих чувств фанатиков-головорезов. (Впоследствии это гнусное изобретение ударило по самому Османскому султанату: постоянные заговоры и мятежи янычарской вольницы потрясали империю и стали одной из причин ее разрушения.)
Нужно сказать, что для резкого ухудшения отношения мусульманского мира к христианам имелись исторические предпосылки. Клин враждебности был вбит средневековыми военными авантюрами Римских пап, так называемыми «крестовыми походами» на Восток. В «крестоносных» полчищах, именовавших себя «христианами» и выступавших под псевдохристианскими лозунгами, мусульманский мир увидел не «ближайших по любви», а банды насильников, грабителей и убийц. Классический ислам проявляет максимальную толерантность в отношении ко всем религиям Единобожия, признавая за ними право на собственный путь ко Всевышнему, – в Коране сказано: «Поистине те, которые уверовали, и те, кто обратился в иудейство, и христиане, и сабии, которые уверовали в Аллаха и в последний день и творили благое, – им их награда у Господа их, нет над ними страха, и не будут они печальны». Но со времени «крестоносных» авантюр папизма во многих мусульманских странах относящееся только к язычеству понятие «кафир» («неверный»), вопреки Корану начали прилагать к христианам. Папский Рим провозглашал целью своей агрессии «освобождение Гроба Господня», то есть изгнание мусульман из Иерусалима: такое же извращение, как инквизиция, – попытка Христово учение любви «проповедовать» насилием, огнем и мечом – поистине диавольский абсурд. Библия учит нас «узнавать дерево по плодам» (ср. Мф. 7, 20); каковы же оказались плоды деяний римских понтификов? Следствием «крестовых походов» стала отнюдь не христианизация Востока, а появление вражды к христианам в дотоле относительно дружелюбном мусульманском мире, – попрана заповедь святого апостола Павла быть в мире со всеми людьми (Рим. 12, 18). Вместо похода на Иерусалим «крестоносцы» нанесли такой удар по Православной Византии, от которого эта держава уже не оправилась. Православная Церковь не имела никакого отношения к авантюрам римо-католицизма, более того: и Восточные Патриархаты, и Православная Русь сами не раз страдали от папских агрессий. Но это в Арабском халифате были традицией мирные религиозные дискуссии между мусульманами, несторианами, православными и яковитами (монофизитами); а Османский султанат в различиях между конфессиями не разбирался и разбираться не хотел. Горькие плоды преступлений римо-католицизма пришлось вкушать оказавшимся под властью турок православным народам, и от того, что они страдали за чужие грехи, им было не легче.