Слова
Шрифт:
Феникс
У меня такое чувство, будто Сторм решил использовать мой мозг в качестве своей новой ударной установки.
Ублюдок.
Со стоном я переворачиваюсь, пытаясь защитить лицо от пробивающихся сквозь занавеску солнечных лучей, чтобы снова заснуть… Но не могу этого сделать.
Потому что я прикован наручниками к кровати.
– Что заче…
– Доброго дня, придурок. Хорошо спалось?
Вот дьявол. Этот голос.
Нет. Не может быть.
Только, когда склоняю голову в сторону двери… понимаю, что ни хрена мне не причудилось.
Это она.
По крайней мере, я так думаю, хотя эта девушка выглядит… иначе.
– Леннон?
Боже, мать его, правый.
Если не считать голоса, который я до сих пор слышу во сне, и больших карих глаз, которые сумел бы различить в толпе, передо мной не та девчонка из Хиллкреста. Ее волосы темнее и длиннее. Блестящие угольно-черные локоны теперь доходят до талии.
На ней макияж. Не очень много, но достаточно, дабы подчеркнуть глаза и высокие скулы, которые теперь еще больше выделяются.
И самое очевидное. Она похудела.
Но не до состояния скелета. Я блуждаю взглядом по ее фигуре песочных часов, вбирая в себя каждый мягкий женственный изгиб.
Твою же мать.
И все же это не самая большая перемена.
Хотя я никогда не считал Леннон уродиной и ее вес не имел для меня большого значения, мое влечение к ней зародилось и росло благодаря тому, каким был ее внутренний мир.
Ей с трудом удавалось поверить в свою привлекательность, потому что, несмотря на то, что она изо всех сил старалась показать себя с лучшей стороны, в глубине души ее неуверенность в себе пожирала ее заживо.
У девушки, стоящей передо мной, этой проблемы больше нет.
Она спокойна и уверена в себе. На ее губах даже играет крошечная ухмылка, будто она думает: «Съешь это, придурок, а потом подавись, потому что больше никогда меня не получишь».
Будто я не знаю.
Кажется, Вселенная всерьез решила надо мной поиздеваться, потому что Леннон не просто в моем вкусе.
Она – моя чертова ожившая фантазия, о которой я даже не подозревал.
Леннон скрещивает руки, приподнимая грудь, которая прекрасно уместилась бы в моих ладонях.
– Предпочитаю «подлинный автор песни, которую ты украл», но Леннон тоже подойдет.
Вот оно.
Знал, что она ее слышала. Иначе и быть не могло. Не столько из-за ее сильной любви к рок-музыке, сколько из-за того, что мы буквально в одночасье взорвали чарты.
Я ждал, что Леннон выследит меня и обрушит свой гнев.
Черт, в глубине души я жаждал, чтобы она так и поступила… Хотя бы для того, чтобы снова смог ее увидеть.
Но она так ничего и не предприняла.
– Что ты здесь делаешь?
Потому что присутствие Леннон Майкл в моем гостиничном номере не имеет никакого долбаного смысла.
Как и то, что я прикован наручниками к кровати. Если только…
– Мы переспали?
Нет.
Приложив руку к груди, она смеется – на самом деле смеется, – будто сама мысль о том, чтобы снова заняться со мной сексом, вызывает у нее истерику.
– Боже. Нет. – Леннон неторопливо подходит к кровати, и все, на чем я могу сосредоточиться, это то, как сексуально при ходьбе двигаются ее бедра. – Я здесь по делу.
В этом еще меньше смысла.
– По делу?
Она морщит свой милый маленький носик.
– Официально я твой новый трезвый компаньон.
Я пытаюсь осмыслить ее слова, когда Леннон наклоняется ко мне. От ее близости, сладкого аромата и прикосновения губ к моему уху мой член напрягается.
Пока она не произносит:
– Но неофициально? Я здесь, чтобы сокрушить тебя, когда ты меньше всего будешь этого ждать… И я хочу, чтобы в этот момент ты был абсолютно трезв.
Мои вены заполняются льдом.
Прошло так много лет, я решил, что все в порядке и она либо отпустила ситуацию, либо смирилась с моим поступком. Оказывается, я ошибался.
Потому что карма, наконец, собирается взять свое.
Но есть одна проблема.
Черта с два я предоставлю ей шанс разрушить то, ради чего я так надрывал задницу.
Мне плевать, что мой поступок заслуживает возмездия… и то, как сильно я хочу Леннон.
Ни одна киска не стоит того, чтобы жертвовать моей мечтой. Даже ее.
Леннон придется вырывать мою карьеру из моей холодной мертвой хватки.
Потому что без музыки – без той магии, которую я испытываю на сцене, – я все равно что мертв.
Леннон написала песню – и чертовски хорошую, – но это не значит, что она имеет право на мою гребаную душу.
Не то чтобы она у меня была.
Свободной рукой я хватаю Леннон за запястье.
– Может, ты и стала горячее, но не умнее.
Она прищуривается.
– Прошу прощения, придурок?
Я одариваю ее самодовольной улыбкой, призванной разозлить еще больше.
– Совет от человека, который знает толк в том, как обводить людей вокруг пальца: не раскрывай им свои планы. Намного проще, когда они не подозревают, что их ждет.
Чувство жжения на щеке от пощечины срывает с моих губ стон, и мне с трудом удается сдержать желание просунуть руку в ее обтягивающие джинсы и снова заставить кончить на мои пальцы.
– И это все, Группи?
Она смотрит на меня, как ребенок, который только что столкнулся лицом к лицу с монстром, прячущимся под его кроватью. Прекрасно.
– Я не твоя группи.
Нет, Леннон – потаенный демон, живущий в моей голове последние четыре года. Тот, что насмехался над всеми моими успехами и достижениями, потому как, хотя мой талант и превратил меня в короля рока… Но свое королевство я воздвиг с помощью ее дара.