Слова
Шрифт:
– Спасибо.
Сторм скрещивает руки на груди.
– Я хочу, чтобы ты осталась, поскольку ты единственная, кто может ему помочь.
От этих слов я чуть не выплевываю воду.
– Помочь? Фениксу повезло, что я еще не перерезала ему глотку после того, что он со мной сделал.
Сторм даже не представляет масштабы содеянного.
И я не могу рассказать ему, потому как, хотя и не думаю, что он спустил бы это Фениксу с рук, они все еще лучшие друзья. И играют в одной группе.
Узнай мир, что их любимый фронтмен оказался
Преданность общему делу и все такое.
– Я знаю, что он причинил тебе боль.
Феникс не просто причинил мне боль.
Он меня уничтожил.
– Я не могу помешать тебе уйти, – продолжает Сторм. – Черт, даже не могу винить тебя, если ты решишь так поступить, но я…
– Ты что? – спрашиваю я, когда его голос стихает.
– Феникс уже не тот. – Выдыхая, он проводит рукой по лицу. – Он попал в ад, и я не могу вытащить его оттуда. – Темные глаза смотрят прямо на меня. – Мне казалось, что все дело в аварии, но, оглядываясь назад, понимаю, что это послужило лишь спусковым крючком. В его голове уже давно царит полный бардак, и он в одной ошибке от того, чтобы стать человеком, которым никогда не хотел быть.
– Его отцом, – шепчу я, не обращая внимания на боль в сердце.
Сторм кивает.
– Знаю, что не имел права заставлять Чендлера выслеживать тебя, особенно после того, как у вас с Фениксом все закончилось. Но я в отчаянии. – Он пожимает своими массивными плечами. – Ты уже помогла ему раньше, когда он в этом нуждался. Наверное, я надеялся, что ты сумеешь сделать это снова. Потому что меня он, черт возьми, больше не слушает. И никого другого, если уж на то пошло.
Мне жаль Сторма, ведь ясно, что он заботится о своем лучшем друге. Однако у меня нет ни малейшего желания помогать Фениксу.
– Мне плевать, если Феникс испортит свою жизнь. – Поднеся бутылку с водой ко рту, я делаю глоток. – Я здесь только потому, что мне нужны деньги.
– Верно. – Мне не удается расшифровать выражение лица Сторма.
Я уже собираюсь встать и уйти, но его следующая фраза заставляет меня замереть.
– Что с тобой происходит, Леннон?
Когда я поднимаю взгляд, его лицо озаряет искренняя забота.
Мне нравится Сторм, поэтому я не против довериться ему, просто не желаю, чтобы Феникс тоже был в курсе.
– Не хочу, чтобы это дошло до Феникса.
Потому как это не его дело. Он не заслуживает того, чтобы знать подробности моей жизни.
– Этого не случится. Все, что ты мне скажешь, останется между нами. Даю слово.
Его тон настолько искренен, что я ему верю.
– Мой отец болен. – Я заставляю себя дышать сквозь сокрушительную боль, сжимающую сердце. – Два года назад у него диагностировали раннюю стадию деменции. Его состояние стремительно ухудшалось, и мне пришлось бросить колледж, чтобы ухаживать за ним.
– Черт. – Сторм морщится. –
Мне тоже.
Он переминается с ноги на ногу, испытывая неловкость.
– Хочешь обняться или еще что-нибудь?
Мне не удается сдержать смех. Хоть я и ценю его предложение, бедняга выглядит обеспокоенным тем, что я могу согласиться.
– Я в порядке. Спасибо.
Он заметно расслабляется.
– Слава богу. – Засунув руки в карманы, он говорит: – Сегодня вечером у нас концерт, а потом отправимся в тур на автобусе. Оставайся в моей комнате до саундчека в семь часов.
Я благодарна ему за то, что он предоставляет мне место для укрытия и так не придется иметь дело с Фениксом.
– Я ценю это. – И тут меня осеняет. – Я же оставила его прикованным наручниками к кровати.
Сторм усмехается, и я замечаю татуировку на его шее. Огромный средний палец.
– Да, так и есть. Но пусть еще немного попотеет. – На его лице появляется загадочное выражение. – Это мне напомнило кое о чем. Сейчас вернусь.
Он исчезает в спальне, но через несколько минут возвращается… с длинными черными ремнями.
– Что это?
– Не каждое изголовье подходит для наручников, – объясняет он, протягивая их мне. – Это система фиксации. Она устанавливается между матрасом и пружинным блоком. – Он жестом призывает меня встать. – Пойдем, я покажу, как ее установить.
Излишне говорить, что теперь я точно знаю, кто дал Чендлеру наручники.
Глава 28
Леннон
– Я люблю тебя!
– Хочу от тебя детей!
– Я позволю тебе сделать со мной все что угодно.
У меня сводит желудок, когда я смотрю, как Феникс выходит на сцену для финального выступления, скользя стройной, подтянутой фигурой, словно змея, готовящаяся поглотить добычу.
С сигаретой в руке, несмотря на строгий запрет на курение на стадионе, он грубо хватает микрофон, чем вызывает еще больше одобрительных возгласов толпы.
А потом он просто стоит там, словно какое-то недостижимое божество, которому поклоняются тысячи верующих. Впитывая энергию, ожидая, пока напряжение и предвкушение не переплетутся настолько мощно, что можно будет услышать бешеный стук сердца каждой девушки в толпе.
Проходит еще одно мгновение. Мое тело напоминает оголенный провод, гудящий от электричества. Я задерживаю дыхание. Сжимаю бедра. Тихо корю себя за то, как реагирует мое тело, хотя на целой планете нет никого, кого бы я ненавидела сильнее Феникса.
Словно уловив мои мысли, он поворачивает голову вправо, где я жду за кулисами.
Он медленно обводит мое тело взглядом с головы до ног, делая паузу, дабы тщательно рассмотреть каждый изгиб. Будто метит свою территорию.
Не сводя с меня глаз, он проводит языком по пирсингу таким непристойным образом, что у меня подгибаются колени, а мое презрение к нему возрастает до сверхзвукового уровня.