Слова
Шрифт:
– Скоро будет, – огрызается Скайлар. – Кто ты, черт возьми, такая?
Не желая терять здесь положение главной цыпочки, Сабрина встает.
– Я школьная возлюбленная Феникса.
О боже. Я бы рассмеялась, если бы не считала, что вместо этого меня стошнит.
Однако Сторму ничего не мешает. На самом деле не думаю, что когда-либо в своей жизни слышала, чтобы этот парень так заливался смехом.
– Дьявольское заблуждение.
У Сабрины отвисает челюсть.
– Прос…
– Я пойду в душ, – встревает
С тем же успехом я могла бы вообще больше не находиться в комнате, потому как все его внимание приковано к ней.
Именно это действие – вернее, бездействие – заставляет меня понять, что он не пытается мне отплатить.
Будь это так, он бы смотрел на меня, ожидая реакции.
Черт, он бы расхаживал по комнате, молча злорадствуя.
Сабрина здесь не из-за меня.
Она здесь, потому что Феникс хочет, чтобы она была рядом.
– После можем сходить перекусить.
Я чуть не отшатываюсь от силы удара. Феникс Уокер никогда не водил меня на свидания. Но он без проблем пригласил девушку, которая безжалостно издевалась надо мной до такой степени, что я искренне начинала верить в то, что она говорила правду.
Я приехала, чтобы заставить его страдать. Чтобы причинить ему боль.
Но если это соревнование, кто кого больше ранит, Феникс не только победил… Он без усилий вытер пол моим сердцем и затмил меня.
Как он всегда и делал.
* * *
Влажный пирог с кремовой белковой начинкой наполняет мои вкусовые рецепторы, пока я жую.
Сглатывая, я практически чувствую выброс эндорфинов в мозгу, уже предвкушая добавку.
Мой желудок сжимается, а я оглядываюсь на все пустые обертки, разбросанные по полу гостиничного номера.
И слишком знакомый стыд окружает меня, как вязкий туман, когда я доедаю последний батончик «Твинки» и подхожу к зеркалу.
Прошли годы с тех пор, как я срывалась.
Стоя в одном лифчике и шортиках, я рассматриваю свое тело.
Только вместо того, чтобы оценить изгибы и сосредоточиться на том, что мне нравится, я чувствую, как вернулась мои старые демоны, чтобы преследовать меня.
И они звучат так же, как Сабрина и ее друзья.
Потому что если бы они были здесь прямо сейчас…
Они бы сказали, что мой живот недостаточно плоский и подтянутый.
Что бедра все еще слишком велики.
Что целлюлит на моей огромной, покачивающейся заднице просто отвратителен.
Что десятый размер все еще двузначный… и потому неприемлем.
И не имеет значения, что мне плевать на их мнение, поскольку я похудела, не истязая себя… но я всегда буду толстушкой.
Возможно, они правы.
Мои глаза горят, и по щеке катится слеза, когда я достаю черный маркер, который ранее одолжила у Скайлар.
Подойдя к кровати, я прикладываю его к верхней части бедра и нажимаю, выводя первое
В груди смешиваются эмоции, когда я вспоминаю инцидент со свиными помоями.
Как все хрюкали и смеялись надо мной.
Как я чувствовала себя настолько отвратительно, что хотелось умереть.
Как унизительно, что Феникс приехал и увидел меня в таком виде. Потому что тайный мир, который я создала в голове, – тот, где я притворялась, что такие мальчики, как Феникс, выбирают таких девочек, как я, – больше не мог существовать.
В него проникла реальность.
А в реальном мире… такие парни, как он, меня не хотят.
Им нужна Сабрина.
По щеке скатывается еще одна слеза, когда я вывожу второе слово на другом бедре. «Свинья».
Где-то на задворках сознания я понимаю, что поступаю неправильно, но не могу остановиться.
Встреча с Сабриной сродни вскрытию старого шрама, который, казалось, уже зажил. Но рубцовая ткань никогда не исчезает. Вы просто прилагаете сознательные усилия, дабы не позволять ему влиять на вас, пока он не отойдет на второй план.
Будто коробка с воспоминаниями, которую засунули в дальний угол шкафа.
Только эти воспоминания не самые лучшие.
Я провожу маркером по нижней части живота. Возможно, я не сумею воспроизвести в памяти конкретные детали каждого эпизода издевательств, потому как они происходили ежедневно, но я точно помню, что испытывала тогда.
Словно я недостаточно хороша.
Словно не принадлежу этому месту.
Словно никогда не стану особенной.
Я пишу очередное слово, когда слышу, как открывается дверь в комнату Феникса, а затем раздается его низкий голос.
– Я устал. Тебе лучше вернуться в свой номер.
Желчь подступает к горлу. Устал от секса, который у них был.
– Мы можем по-быстрому, – соблазнительно, с придыханием предлагает Сабрина. Тем голосом, который, я уверена, возбуждал его десятки раз в прошлом.
– Не могу. Мне нужно рано вставать. Утром интервью.
Я перестаю писать. Нет никакого интервью.
– Ну же, Феникс, – хнычет Сабрина, прежде чем ее голос наполняется гневом. – Не смей приглашать меня и вести себя так, будто собираешься трахнуть, а потом не доводить дело до конца, как в прошлый раз.
Погодите минутку. Что?
Я мотаю головой, чувствуя себя идиоткой. Насколько мне известно, с тех пор они виделись много раз, и она говорит о другой ночи.
– Слушай, я вымотан, – выдавливает из себя Феникс. – Увидимся завтра вечером на концерте.
Звук стучащих по коридору каблуков Сабрины стихает, пока я размышляю над тем, что он задумал. Феникс пригласил ее сюда, чтобы трахнуть, и все же отказал ей. Что не имеет никакого смысла.
Дверь, соединяющая наши комнаты, внезапно распахивается, и Феникс заходит внутрь.