Словацкие сказки
Шрифт:
— Ах, — говорит, — вы меня хоть от стенки не прогоняйте. Я тут под окошечком пристроюсь и мешать вам не буду.
Пожалели они его, оставили под стенкой. Вечером опять стал нищий дрожать от холода: охает, стонет и зубами стучит так, что они в горнице глаз сомкнуть не могут.
— Мама, — сказала младшая дочь, — уж давай пустим его внутрь, а то он у нас до утра замерзнет, и мы тут с ним беды себе наживем.
— Да, так с ним не заснешь. Впусти его. Только смотри: утром, когда он уходить станет, ни одним глазком не смей на него глядеть!
Утром, когда нищий уходил, мать сама за ним дверь заперла. Но младшая дочь выглянула одним
Она решила разузнать, где ее сестры и что с ними сталось, и не столько глядела на золотое яблочко, сколько все вокруг озиралась, так что хорошо приметила, какой дорогой они шли из деревни в поле и в горы, пока не забрели в какую-то глушь и не попали в его замок.
Тут он превратился в здоровенного детину.
— Ты моя, — говорит. — Никуда отсюда не уйдешь. Но не бойся, тебе тут хорошо будет. Только слушайся меня.
Потом показал ей все двенадцать комнат и объяснил, что она должна делать:
— Будешь эти комнаты подметать; только в ту, тринадцатую, даже через замочную скважину не заглядывай.
Стал он собираться — на охоту, мол, иду! — кинул ей человечью голову и говорит:
— Приготовишь мне ее на ужин, в меду сварив. Сделаешь все, как я говорю, — будешь моей невестой.
И ушел.
Стала она думать-гадать, что же из всего этого получится.
— Ну, — говорит, — сперва поставлю воду на огонь, чтобы она хорошенько закипела.
И пошла за водой к колодцу. Прилетели к ней три золотых голубка и сели на сруб.
— Брызни на нас своей водой, — говорят, — и дай нам напиться. Мы тебе пригодимся.
Она тотчас к ним повернулась и три раза той водой на них брызнула, а потом каждого взяла и клюв ему в ведро окунула. Они захлопали крылышками и говорят ей:
— Ну, девица, мы тебе службу сослужим, ты нас не бойся. Если бы твои сестры так же с нами поступили, как ты, мы бы и им помогли. Но их уже нет в живых. Ты смотри, коли хочешь живою быть и цела остаться, в тринадцатую комнату сегодня не заглядывай. А завтра утром опять приходи сюда за водой.
И голубки улетели.
Она взяла ведро с водой, — голову вариться поставила.
Потом все комнаты хорошенько подмела, но в тринадцатую и заглядывать не стала. Вечером пришел хозяин, будто с охоты. Видит, всюду чисто, подметено, крови ни следа. И ужин на столе.
— Ну, ладно! — говорит. — Будешь теперь моей невестой.
А между тем всю вареную голову сгрыз.
На другой день утром, уходя, велел он ей, чтобы она опять все так сделала, как вчера, и чтобы к его приходу приготовила для него и для себя хорошее угощение; теперь они будут уже вместе ужинать. Только он ушел, она побежала к колодцу за водой. Прилетели к ней три золотых голубя и заворковали:
— Брызни на нас водой и дай нам попить. Мы тебе пригодимся.
Она сейчас же к ним повернулась и три раза на них водой плеснула, а потом каждого в руки взяла и клювик ему в ведро окунула. Они захлопали крылышками и опять, как вчера, промолвили:
— Ну, коли ты об нас так позаботилась, мы теперь тебе все расскажем.
И рассказали ей, что она должна сделать, чтобы оттуда освободиться, а потом весело улетели.
Пошла наша девица за ключами и отперла тринадцатую комнату. Там стояли у дверей две бочки, полные водой. Она обмакнула палец в первую, с мертвой водой, и он у нее тотчас отвалился. Она его сейчас же в другую обмакнула, и он у нее сразу опять прирос: в другой бочке живая вода была. Сняла она своих сестер с гвоздей, окропила их сперва мертвой водой, потом живой — и они сразу ожили. Взяли они три ларца и наполнили их платьями, полотном, серебром и золотом — всем, что там было. Взяла она и мазь, которую в тринадцатой комнате на окне нашла, да еще травку. Травку ту себе оставила, а мазью натерла сестер, заперла их в те ларцы, отворила им окно, и они полетели домой. А она опять затопила печь, замесила из пряничного теста куклу с себя ростом и испекла ее в печи. Потом наставила на огонь горшков, будто в них разные кушанья варятся, а куклу посадила возле печи и дала ей большую ложку в руки, будто она кушанья мешает. Потом побежала к третьему ларцу, чтобы, той мазью натеревшись, в окно улететь. Только в это время черт уж по двору шел.
И побежал он прямо на кухню узнать, хороший ли ужин она ему приготовила. Увидел пряничную куклу возле печки, подумал: «Это жена» — и подбежал к ней, чтобы поцеловать. Стал он ее целовать, — видит, что сладко. Ему понравилось, и он всю ее съел. А для девицы это было счастье: иначе она не успела бы приготовиться. Пока черт после пряничной куклы пальцы себе облизывал, девица натерлась мазью, затворилась в ларец и в окно улетела. Черт скоро догадался, что случилось. Он страшно рассердился, что девица так его обманула, зарычал, принялся бегать по всему замку, все в нем вверх дном перевернул. Наконец взревел:
— Погоди, от меня не уйдешь!
Пошел он нарядным парнем к той вдовице и, словно совсем другой, начал к ней подлизываться; говорит, будто пришел какую-нибудь из ее дочерей в жены просить; только где, мол, они?
— Ах, — отвечает вдова. — Так и так, мои дочки за золотыми яблоками побежали.
А они в чулане спрятались, потому что хорошо знали, что будет.
Черт отвечает:
— Правда? Ну, они ведь могут еще прийти. Так я у вас побуду.
— Что ж, побудьте, — промолвила вдова.
Сварила она ему галушек, усадила за стол, принялась угощать. Только он в аппетит вошел, взяла ту травинку, что младшая дочь с собой принесла, и потерла у него над головой — черт сразу весь дегтем растекся.
Так мать и дочери от него освободились и стали жить припеваючи.
Как яйцо странствовать пустилось
Как яйцо странствовать пустилось? Да сделало так, как все делают: покатилось кувырком, куда было легче катиться и где ему не попадался никто сильней его. Дело-то было давным-давно, так что уж не спрашивайте, как могло оно быть. Довольно того, что осталась об этом сказка.
Так вот, давным-давно пустилось яйцо странствовать и встретило рака.
— Ты куда идешь? — спросило оно его.
— А ты куда? — спросил он.
— Я странствую.
— Я тоже. Пойдем вместе.
Стало их двое, и они почувствовали себя смелее.
Шли они, шли, встретили утку.
— Ты куда идешь? — спрашивает яйцо.
— А вы куда? — спросила она.
— Мы странствуем. Идем с нами, нас будет трое.
Утка пошла. И стало их трое. Втроем еще лучше. Шли они, шли, встретили индюка.