Словарь культуры XX века
Шрифт:
II. 2 - 2 - 1 - (0/1) И валились с мостов кареты
III. 2 - 1 - 2 - (0/1) По Неве иль против теченья
Это специфические дольниковые ритмические варианты - их ни с чем не спутаешь.
IV. 2 - 1 - 1 - (0/1) Зажигал последний свет
Эта ритмическая форма совпадает с ритмом 4-стопного хорея, между тем как это - строка из стихотворения Блока, написанного 3-ударным Д.
Входил я в темные дали,
Зажигал последний свет...
Но эта же строка вписывается в структуру обыкновенного 4-стопного хорея,
Буря мглою небо кроет,
Зажигал последний свет...
V. Пятой ритмической формой 3-ударного Д. условно считается строка Д. с пропущенным средним метрическим ударением:
Отчего душа так певуча 2 - 1 - 2 - 1
И так мало милых имен 2 - 1 - 2
И мгновенный ритм - только случай, 2 - 1 - 2 - 1
Неожиданный Аквилон?
Последняя строка и представляет собой пятую ритмическую форму Д.
Как мы могли видеть, ритмика Д. не является изолированной. Она связана с ритмикой 3-сложников и - в меньшей степени 2сложников.
Вообще, все размеры в системе стиха взаимосвязаны. Так, даже 2-сложники и 3-сложники связаны между собой. Например, неполноударная форма 4-стопного ямба с двумя средними пропущенными ударениями может быть одновременно неполноударной формой 3-стопного амфибрахия:
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно.
Это 4-стопный ямб "Евгения Онегина". Переставим два первых слова:
Мазурку легко танцевал
И кланялся непринужденно.
Это уже 3-стопный амфибрахий.
Можно сказать, что множества ритмических форм 2-сложников и 3-сложников находятся в отношении пересечения, что можно изобразить так:
*
2-сложники
3-сложники
Мы помним, что в Д. есть строки, которые совпадают со строками соответствующих 2-сложников и 3-сложников. Можно сказать, что множества 2-сложников и 3-сложников включены в множество дольников.
*
2-сложники
3-сложники
Д.
Д. наряду с акцентным стихом, полиметрией и верлибром был фактором, расшатывающим классическую систему стиха и одновременно в духе неомыфологизма формирующем своеобразный метрический интертекст, что особенно хорошо видно на примере верлибра (см.), каждая строка которого является метрической цитатой из какого-либо размера. В более слабом виде это проявляется и у Д. Этот процесс мы назвали верлибризацией стиха. Но в начале века был и противоположный процесс, который мы назвали логаэдизацией (см.). Д. очень легко подвергается логаэдизации, поскольку в его специфических ритмических формах имеет место асимметричное расположение ударных и безударных слогов, что и нужно для классического логаэда, который как бы застывает в этой асимметрии, повторяющейся из строки в строку:
Кружевом, камень, будь, - 2 - 1
И паутиной стань: - 2 - 1
Неба пустую грудь - 2 - 1
Тонкой иглою рань.
– 2 - 1
Будет и мой черед - - 2 - 1
Чую размах крыла.
– 2 - 1
Так - но куда уйдет - 2 - 1
Мысли живой стрела?
– 2 - 1
Здесь 3-ударный Д. (с дактилическим зачином) как будто застывает в своей второй ритмической форме.
Лит.:
Жирмунский В. М. Теория стиха.
– Л., 1975.
Гаспаров М. Л. Русский трехударный дольник ХХ века // Теория стиха / Под ред. В. Е. Холшевникова.
– Л., 1968.
Руднев В. П. Стих и культура // Тыняновский сб.: Вторые Тыняновские чтения.
– Рига, 1986.
ДОСТОВЕРНОСТЬ.
В своем последнем трактате "0 достоверности" (1951) Людвиг Витгенштейн пишет: "Что бы значило сомневаться. что у меня две руки? Почему я не могу этого даже вообразить? Во что бы я верил, если бы не верил в это? У меня ведь еще нет системы, в которой могло бы зародиться подобное сомнение".
В том же трактате он пишет, что сомнение и вера образуют своеобразную систему нашего знания. Что есть вещи, которые несомненны, и что, отталкиваясь от них, мы можем сомневаться в чемто другом, что и составляет процесс познания.
Для того чтобы двери могли двигаться, петли должны оставаться неподвижными. Так он подытожил свой вывод.
"Что бы значило сомневаться, что у меня две руки? (Витгенштейн здесь цитирует знаменитый доклад своего друга, философа Джорджа Эдварда Мура "Доказательство существования внешнего мира") (см. существование).
Но предположим, что когда-то достаточно давно я попал в аварию, потерял сознание и мне ампутировали левую руку, но сделали такой искусный протез, что он сходил за настоящую руку. Чтобы меня не травмировать, мне решили не говорить, что у меня искусственная рука.
И вот однажды я прихожу к приятелю, знавшему меня давно и бывшему в курсе этой истории, и говорю: "Это верно так же, как то, что у меня две руки". На что он отвечает: "Нет, к сожалению, ты ошибаешься, твоя левая рука - искусно сделанный протез". И рассказывает мне эту историю. Нужды нет, что мой контрпример похож на сюжет фильма "Бриллиантовая рука". Мне кажется, что не учитывать эстетический опыт в эпоху позднего постмодервизма невозможно. Недаром философия вымысла (см.) возникла лишь в 1970-е гг.
Защищая достоверность, Витгенштейн защищал позитивное знание конца ХIХ в., которому он всегда парадоксально оставался верен.
Защищая недостоверность, я отстаиваю фундаментальность эпистемологии второй половины ХХ в. Представление о том, что реальный мир - это лишь один из возможных (см. семантика возможных миров).
Если бы в приемной психоаналитика пациент сказал бы ему, что он уверен, что у него две руки, аналитик построил бы на этом целую теорию невроза. Витгенштейн, говоря о своей уверенности в том, что он знает, что у него две руки, забывает свой же тезис, что значение меняется при переходе в другой контекст.
"Ну а, допустим, я говорю, - пишет Витгенштейн, - указывая на определенный объект: "Моя ошибка тут исключена - это книга". Что представляла бы собой ошибка на самом деле? И есть ли у меня представление об этом?"
Допустим, на столе лежит коробка для сигар, сделанная, как книга. Ошибиться легко.
Пример симуляции с книгой приводил Гилберт Честертон в рассказе "Проклятая книга". В этом рассказе к одному профессору, увлежающемуся магией, приходит некий шарлатан, заявляющий, что принес волшебную книгу, раскрыв которую каждый исчезает. Книгу он оставил в приемной у секретаря. С волнением входят в приемную. Ни книги, ни секретаря нет. Загадку шарлатана рассказывает, как всегда, отец Браун. Никакой книги не было. И шарлатана не было. Просто секретарь профессора, которого тот оскорбительно до сих пор не замечал, решил сыграть с ним шутку.