Словен. Первый князь Новгородский
Шрифт:
А она не понимала, что с ней происходит. Тот порыв неожиданной нежности и даже страсти к нему прошел, она вдруг почувствовала себя замужней женщиной, со всеми обязанностями перед семьей и мужем, перед людьми, увидела себя будто обнаженной под взглядами сотен пристальных и осуждающих глаз и в растерянности поспешила убежать в свое одиночество. А с утра сегодня не покидало ее сознание какой-то вины и тягучего беспокойства, а потому она хмурилась, дерзила и не очень-то старалась понять, права она или нет.
И она сказала:
— Пусть они празднуют, а мы отправимся в Рерик.
— Почему сегодня? Придем
— Ну и оставайся, — упрямилась она. — У меня нет никакого настроения ночевать где придется. Хочу во дворец.
Оба стояли набычившись, никто не хотел уступать.
— Хорошо, — вдруг смягчился он. — Давай сначала сходим на луга. Там начинается гуляние. У лавочников купим вина, выпьем, поедим чего-нибудь вкусненького, а потом отправимся в путь. Хочу в честь праздника принять хмельного, развеяться. Такое напряжение было за последние дни, что в груди тесно.
— Ну раз так, — неохотно согласилась она.
А на лугах развертывалось гуляние. Целыми семьями и родами выходили жители окрестных селений с едой и питьем, кое-где разжигали костры, жарили тушки баранов, зайцев, кур, гусей и прочей живности. Раздавались звуки свирелей, дудочек, сопелей, сурн и рожков, послышались песни. Веселье постепенно разгоралось, все более и более усиливаясь с приходом новых людей. Между гуляющими прохаживались торговцы, предлагали вино, квас, медовуху, разную закуску, а также сладости. Появились скоморохи, они ходили от одной группы к другой, веселили людей, за что получали щедрое угощение.
Словен купил кувшин вина, медовых пряников и пирожков с капустой и маком, они уселись на густой травке.
— Какое тесто пышное! — восхитилась Гудни, сжимая и разжимая один из пирожков. — Умеет же кто-то печь!
— Попробуй пряник, во рту тает, — предлагал ей Словен.
Они выпили по бокалу вина, лица их раскраснелись, на губах заиграли улыбки.
— Молодежь идет, — увидел Словен. — Сейчас заведут хороводы, будет еще веселее.
— А что это за чучело они несут?
— Это одетый в праздничное платье Купала. Его поставят в середине луга, вокруг него организуют веселые пляски, запоют песни, к его ногам принесут разные подношения, а потом, когда праздник закончится, сожгут.
— Это, наверно, будет так интересно! Словен, я смотрю на гуляющих и мне уже расхотелось уходить отсюда.
— А мы никуда не пойдем! — обрадовался он. — Видишь, там разожгли костер в честь Купалы, сейчас начнут через него прыгать.
— Это очищение огнем? У нас, германцев, тоже есть такой обряд.
— Не только. Многие хотят собрать богатый урожай, для этого надо прыгнуть над пламенем как можно выше. Некоторые женщины желают родить ребенка, бог Купала поможет им, для этого нужен удачный прыжок. А если, взявшись за руки, ловко перескочат парень с девушкой и при этом не расцепят рук, то наверняка у них состоится свадьба, а семейная жизнь будет долгой и счастливой.
— Я хочу это видеть, — заявила Гудни. — Давай допьем вино и отправимся смотреть на праздничный народ!
Они подошли к костру. Там прыгали в одиночку и парами. Некоторые успешно, другие не очень, а иные пугались высоких языков пламени и в последний момент отворачивали в сторону. Таких встречали
— Как бы я хотела быть молоденькой и прыгнуть через огонь! — с горящими глазами проговорила Гудни.
— У тебя есть дети?
— Пока нет.
— А хочешь родить?
— Какая женщина не мечтает о ребенке!
— Так попроси Купалу!
Гудни некоторое время колебалась, а потом решительно встала среди тех, кто готовился к прыжкам.
Высокая, сильная, ловкая, она легко преодолела препятствие и вернулась к Словену. В глазах горел азарт от участия в волшебном действе.
— Ты думаешь, — спросила она Словена, — Купала мне поможет?
— Не сомневаюсь, — уверенно ответил он.
Вдруг кто-то сзади их облил водой. Гудни от неожиданности взвизгнула и присела, Словен с улыбкой отряхивался, он знал, что в купальный праздник люди друг друга обливают, желая счастья. И сейчас озорной девичий голос крикнул:
— Радостной жизни вам и согласия!
Потом они гуляли по лесу, останавливались возле хороводов, смотрели на представления скоморохов, им Словен высыпал целую шапку медовых пряников, купленных у торговцев.
Вечерело. Постепенно с луга уходили взрослые и пожилые люди, оставалась одна молодежь.
— Сейчас начнутся купания, — говорил Словен. — Такие бывают только раз в году, в праздник Купалы. Парни и девушки будут совершенно обнаженными. Им разрешается поцеловать, приласкать и обнять любого, кто попадется под руку. И при этом не должно быть никакой ревности любимых. Слышишь, что в хороводе поют?
До них доносилась песня:
Ярослав Милану Звал на купальню. Купала, Купала! Где, дружок, ночь ночевала? Под осинкою с Годинкою, А под ивою — с Радивою.— Я тоже хочу купаться! — в радостном возбуждении произнесла Гудни.
— А кто тебе воспретит? — ответил Словен, жадно следя за каждым ее движением.
— Тогда ищи меня!
Гудни метнулась в кусты. Видно было, как она сбросила с себя платье и кинулась в воду, от нее в разные стороны полетели брызги. Словен, не упуская ее из виду, тоже сорвал с себя одежду, головой вперед прыгнул с бережка, вынырнул, поплыл. Вокруг него барахтались, веселились, кричали, звали, аукались парни и девушки, их было много, но он не обращал на них внимания, среди этой сумятицы он искал глазами Гудни. Какая-то молодушка, схватив его за плечи, поцеловала в губы; Словен кидался то в ту, то в другую сторону. Он рассчитывал узнать ее по золотистой копне волос, по удивительному блеску нефритовых глаз… Но где там! Гудни нигде не было.
Вдруг сзади Словен почувствовал прикосновение женских грудей, а сильные ноги обвили его туловище. Он догадался, кому они принадлежали, и по его телу прокатилась бешеная горячка, бурной волной ударила в голову, помутила сознание. Он задрожал, круто развернулся и увидел перед собой горящие, колдовские бирюзовые глаза.
Гудни!
Крикнул восторженно:
— Утоплю!
А сам бережно провел ладонями по ее точеной шее, плечам, стараясь привлечь к себе.
Она выкрикнула радостно в ответ: