Слово авторитета

Сухов Евгений Евгеньевич

Белобрысый вытащил из кармана удостоверение и развернул его перед глазами Картавого.

— Пройдемте, пожалуйста, с нами. Мы из МУРа. У нас есть к вам пара вопросов… Не беспокойтесь, ничего страшного.

— Я не заказывал сегодня охрану, — неожиданно громко произнес Леня Картавый. — Здесь какая-то путаница. У меня у самого в штате четыре телохранителя. Артем! — крикнул он какому-то высокому парню, стоящему в дверях.

— Позови наших людей и гони этих в шею. Они только деньги любят получать, а работать не умеют. — Леня Картавый неприязненно отстранился от блондина,

слегка смешавшегося, и, повернувшись к Валентине, продолжавшей стоять в ожидании, позвал ее:

— Ну, чего ты стоишь, иди сюда!

Девушка, слегка пожав плечами, двинулась к нему. Неожиданно Леня дернул Валентину за руку и, уже потерявшую равновесие, швырнул ее на стоявшего в шаге от него блондина. Раздался грохот опрокинутого стола, задребезжала посуда.

Кто-то испуганно ахнул. А Леня Картавый, отталкивая встречавшихся на его пути людей, заторопился к выходу.

Кто-то предусмотрительно распахнул дверь, и через небольшой коридор он увидел машины, припаркованные к тротуару. Неожиданно ноги его заплелись, и Картавый, теряя равновесие и подталкиваемый силой инерции, повалился, расшибая лоб о дверной косяк. Что-то тяжелое навалилось ему на спину, выгнув позвоночник в дугу. Кто-то захлестнул ему горло и принялся душить. Руки заломили, безжалостно выворачивая суставы. И Леня Картавый, задыхаясь, чуть слышно пролепетал мольбу о пощаде.

— Сдается, гад! — услышал Картавый откуда-то сверху бодрый голос.

Зловеще щелкнули наручники.

— Здорово ты его подсечкой зацепил, — прогудел кто-то вблизи. Картавый повернулся и тут же получил удар по голове:

— Лежать.

В следующую секунду его с силой оторвали от пола. Картавый взвыл от боли и, поторапливаемый пинками, зашагал к выходу.

Глава 48.

О ПРОСТОМ ЕВРЕЕ, ПРОЧИТАВШЕМ ТАЛМУД

— Итак, я повторяю свой вопрос, откуда у тебя взялись «стволы»?

Невольно губы Шибанова сжались. Он знал, что со стороны это выглядит некрасиво, на скулах обозначились острые желваки, щеки слегка порозовели.

Желательно владеть своими эмоциями, полезно сделать несколько глубоких выдохов или просто слегка задержать дыхание.

— В жилах каждого еврея, даже если он обременен учеными степенями, всегда живет самый обыкновенный сапожник, мечтающий завести свою лавочку, — улыбнулся Леня Картавый. — Господин хороший, здесь не надо ничего выискивать, я просто купил эти «стволы» по дешевке для того, чтобы продать повыгоднее.

— Что, денег на жизнь не хватает? — разжались губы Шибанова.

— Как известно, копейка рубль бережет. А потом, денег действительно всегда не хватает. Вот вы спросите у человека, который зарабатывает сто миллионов Долларов в год, много это или нет? Так он вам скажет, что едва сводит концы с концами, и будет прав. Во-первых, — загнул мизинец Леня, — у него дорогой дом, который обошелся ему не менее десяти миллионов. Со всеми наворотами: банями, саунами, бассейнами и прочим. Все это надо содержать соответствующим образом, а это в свою очередь опять стоит больших денег.

Добавим

сюда прислугу, которой тоже нужно платить. Такому господину положено три раза в год менять машины, обновлять свой автопарк. А это опять траты.

Наверняка он имеет небольшой реактивный самолет, который перемещает его дорогое тело из одной точки планеты в другую, а это опять расходы. — Леня Картавый загибал уже пальцы на другой ладони. Лишь «браслеты»; будто бы соглашаясь, слегка побрякивали при малейшем движении. — Если он женат, то сумма возрастает вдвое! А потом, нужно посмотреть мир. Останавливаться следует только в дорогих отелях. Так вот я тебе скажу, господин хороший, у него едва хватает денег, чтобы купить серебряные сережки своей любовнице! Шибанов снисходительно улыбнулся:

— А много ты заработал? Картавый задумался всерьез:

— Ну-у… если честно… покупал я их по триста баксов за «ствол».

Продал за пятьсот каждый! — в голосе Лени слышалась нескрываемая гордость. — Так что навар приличный. Во всяком случае, могу пару раз пообедать в ресторане, а еще и девочку какую-нибудь угостить.

— Кому ты их продал?

— Господин хороший, ты думаешь, я паспорт, что ли, у них спрашивал?

Когда ты на базар идешь, у тебя продавцы спрашивают документы? — и, заметив легкую улыбку капитана, почти победно заключил:

— Вот так и я не спрашиваю. Для меня главное — деньги получить, а как он там товаром распорядится — не мое дело.

— Только ты ведь, Картавый, недоговариваешь чего-то. Ты ведь не апельсины продавал, а «стволы», а это статья. И, кроме того, «стволы», что ты продал, они в картотеке числятся, это те самые, что в охране взяли. Знаешь, сколько за свои чудачества ты можешь получить?

— И сколько же? — старался сохранить равнодушие Картавый.

— Лет двадцать пять, а то и пожизненное может быть. Лицо Лени Картавого как будто не изменилось. Вот только уголки губ самую малость приподнялись.

— Ничего, как-нибудь выживу. И Моисей сорок лет по пустыне ходил.

— А ты, я вижу, философ.

— Нет, я простой еврей, который прочитал Талмуд, — в сердцах проговорил Картавый.

— Ладно, оставим наши теологические диспуты. И у кого же ты купил «стволы»?

Леня Картавый положил руки на край стола. «Браслеты» ему слегка жали, и Шибанов видел, что на его запястьях обозначился красный след. Картавый мужественно терпел, полагая, что в последующие двадцать лет его ожидают куда большие лишения.

— На Рижском рынке один бандюга из-под полы предложил, — честно посмотрел Картавый на Шибанова. Григорий усмехнулся:

— За своего человека, значит, принял. Улыбка у Картавого получилась широкая. Он явно бравировал своими крепкими зубами.

— Ну, уж на опера я точно не похож.

С левой стороны, на самом краю стола была прикручена настольная лампа.

Можно было бы направить лампочку в сто пятьдесят ватт прямо в глаза подопечному и с удовольствием наблюдать за тем, как его лицевой нерв дергается при каждом остром вопросе. Но вряд ли подобная мера сумеет сломать его. Лене приходилось видывать и не такое.