Слово джентльмена
Шрифт:
– Они так думают, потому что какой-то идиот пустил слух, будто ты побывал в тюрьме Шато-Паньон. А всем известно, что в этой тюрьме в живых остается лишь тот, кто согласится на предательство своей страны!
Роберт был настолько потрясен, что даже потерял способность мыслить и лишь неподвижным взглядом смотрел на старшего брата.
Гробовое молчание окутало все вокруг. Так продолжалось не менее минуты. Потом способность думать вернулась к Роберту. Боже! Ведь именно он стал тем идиотом, о котором только что сказал Тристан!
– Это смешно! – продолжал Тристан. – И я найду того лжеца, который распустил омерзительный слух, – найду и выбью из него признание, чего бы мне это ни стоило!
– Но я действительно был пленником в тюрьме Шато-Паньон! – оборвал его Роберт, перейдя на шепот.
Неожиданное признание несколько охладило эмоции Тристана, и он также перешел на шепот:
– Да нет же, ты там не был. И не наговаривай на себя! Право, не знаю, зачем ты это делаешь?
– Я соглашусь с твоим утверждением, если ты сумеешь это доказать!
– Роберт!
– Постой! Даже несмотря на то, что я побывал там, как я мог разгласить какие-то секретные документы из штаба Королевской конной гвардии? Уж не говоря о том, что вынести их из штаба у меня не было никакой возможности, ибо там я точно никогда не был! Все это тебе отлично известно, как и то, что глупо подозревать, будто я выдал какую-то государственную тайну – по своему очень невысокому положению в армии знать таковую я тоже не мог!
– Все это так, но все же некто пронюхал о том, что ты бывший пленник Шато-Паньон…
Где-то в глубине души Роберт знал, кто это мог быть. Его предала она… Она сделала это как раз тогда, когда он стал ей доверять и перед ним снова забрезжил свет… А еще она притворялась невинной и заботливой по отношению к нему, даже сбитой с толку, когда чуть ли не все мужчины вокруг начали приклеивать к нему ярлыки предателя и трубить об этом.
Роберт выпрямился и посмотрел в глаза Тристану:
– Извини, но мне надо идти по делу!
– Нет, Роберт! Ты никуда не пойдешь, пока не объяснишь мне все до конца. Каким образом кто-то еще мог узнать эту историю, если ты даже не посвятил в нее свою семью?
Роберт плотно сжал губы, стараясь подавить растущее раздражение.
– Позже! – Сказав это, он оттолкнул Тристана, толчком ноги отворил дверь и выскочил в холл, где все еще оставались Брэдшоу и Эндрю.
Одного взгляда на лицо Роберта было достаточно, чтобы оба отступили на два шага, освобождая проход.
Раненое колено Роберта громко хрустнуло, но он уже давно привык к этой боли…
Когда Люсинда вернулась домой, генерал Баррет лично открыл ей входную дверь.
– Папа! – воскликнула она, глядя в его встревоженные глаза. – Что-то случилось?
– Пройдем ко мне в кабинет!
В кабинете генерал сел за свой рабочий стол. Люсинда хотела сделать то же, но Баррет
– Закрой дверь! – приказал он предельно строгим голосом.
Люсинда повиновалась, после чего присела к столу.
– Все же объясни, что случилось?
– Я просил тебя не выходить сегодня из дома!
– Нет, ничего подобного ты мне не говорил! Ты только просил меня никому не рассказывать о нашем с тобой утреннем разговоре.
– Тогда почему, когда я возвращался домой, на улице меня остановили некие субъекты и начали расспрашивать, правда ли, что Роберт украл из Хорсгардза документы и передал их врагу?
Наверное, Люсинде легче было бы перенести от отца пощечину, чем услышать нечто подобное.
– Что?! – возмущенно воскликнула она. – Кто дал право кому бы то ни было говорить подобные мерзости о Роберте? Он выкрал какие-то бумаги из Хорсгардза? Какая мерзкая чушь!
Генерал грозно посмотрел в глаза дочери:
– Где, ты была сегодня утром?
– У Джорджианы, – ответила Люсинда, взвешивая про себя данное Роберту слово ничего не говорить Баррету об их разговоре и свое бесконечное доверие к отцу.
– И что же дальше?
– А еще я хотела спросить у Роберта, что он знает о замке Шато-Паньон.
– Другими словами, ты поехала туда, чтобы наслушаться сплетен и распустить их по городу!
– Ничего подобного! Роберт никому ничего не рассказал, кроме меня, а я – никому, кроме тебя! Кстати, последнее я сделала против его желания!
– Значит, во всем виноват я, так прикажешь тебя понимать?
Люсинда отчаянно замахала на него руками, заставив остановиться.
– Прекрати кричать и спокойно объясни мне, что происходит. Тогда мы сможем наконец найти выход.
Генерал поднялся, подошел к окну и некоторое время неподвижно смотрел на улицу.
– Временами ты выглядишь слишком агрессивной, – буркнул он.
– Что ж, бывает и такое! – Люсинда нехотя улыбнулась.
– Ладно! Но поскольку ты заставляешь меня прибегать к обвинениям, то, верно, имеешь право знать кое-какие факты, которыми они вызваны.
– Я слушаю, папа!
– Во-первых, обнаружена пропажа документов из штаб-квартиры конной гвардии. Цель подобного похищения очевидна: эти бумаги могут стать ключом к операции по возвращению на французский престол Наполеона Бонапарта, что неминуемо повлечет за собой новые войны в Европе.
– Боже мой… – Люсинда почувствовала, как больно сжалось ее сердце.
Она пересела в одно из самых удобных и любимых ею кресел в отцовском кабинете.
– Пойми же, папа, Роберт никогда бы не принял участия в чем-либо подобном! Почему же его обвиняют?
– Я просто восхищаюсь твоей преданностью этому человеку и верой в него! – усмехнулся Баррет. – Но на какое-то время постарайся не проявлять внешне этих своих чувств.
– Ты не можешь думать, будто Роберт… Боже, неужели ты в самом деле допускаешь мысль, что…