Слово наемника
Шрифт:
Будь он один, Евген продал бы мастерскую и утек в какой-нибудь город, где его талантам нашлось бы применение. Но на руках оставались двое сыновей, престарелая мать и родители жены. Потому, здраво подумав, он переговорил с парой соседей и вышел на первую «охоту».
Соратники Евгена имели доспехи и хорошее оружие. Стало быть, шанс остаться в живых был выше, чем у других. «Охотились» они в долине Святого Ефима — Иоахима, милях в сорока от деревни — нельзя гадить там, где живешь!
В Иоахимстале не было конкурентов — слишком часто ездили солдаты, сновали стражники,
Банда Евгена никого не грабила. Боже упаси! Просто к хозяину или старшему каравана подъезжал неприметный человек, предлагавший заплатить пять процентов от стоимости товара — въездную пошлину. В сущности — вполне приемлемая цена.
На первых порах «неприметного» посылали куда подальше, норовили побить. А дальше, у тех, кто отказывался платить, ночью вдруг вспыхивала одна из телег с товаром. Утром опять приходили посланцы и предлагали заплатить… Ну если же нет, случался пожар, который уничтожал половину груза, или кони, поевшие свежей травы, вдруг начинали падать…
После третьего раза купцы поумнели. Даже те, кто имел хорошую охрану, предпочитали платить — воевать, как известно, накладнее. А убытки, понесенные из-за самозваных сборщиков, относили на счет покупателей…
Другие атаманы не раз пытались узнать — в чем тут хитрость? Подкрасться ночью к обозу, поджечь одну из телег хотя и сложно, но — можно. Но как заставить вспыхнуть то, что, в сущности, гореть не должно — воз с железными поковками или с горшками? Или — чем Евген умудрялся посыпать траву, чтобы кони валились с ног, но, полежав час-другой, вскакивали? (Это, кстати, тоже приносило хороший доход…) Но сам атаман своих секретов не выдавал, а его подручные даже в изрядном подпитии не могли рассказать о том, чего не знали.
…Вначале падает дерево спереди, потом сзади, а уже потом выскакивают люди с дубинками и топорами. А там как пойдет. Если охрана сохранит присутствие духа — отобьется. Если не сохранит, не отобьется… Все просто. Посему умные купцы на охране не экономят, понимая, что лучше переплатить, чем потерять все. Если нет денег, надо объединяться с такими же безденежными и ехать вместе. Дело-то ведь не только в силе. Разбойник не полезет туда, где знает, что получит отпор. Купец, которому есть что терять, дерется лучше. А разбойнику вместо добычи получить стрелу в бок или копье в зад? Оно ему надо? Лучше подождать, потому что купцов неумных, жадных и… чересчур торопливых тоже хватает. Иначе — чем бы кормились бандиты?
Когда впереди первой лошадиной морды упало подрубленное дерево, солдаты привычно напряглись, приготовившись к отражению атаки. Арбалетчики взяли на прицел подозрительные кусты, а копейщики подняли щиты, готовясь прикрывать и себя, и товарищей…
Минуты ожидания тянулись муторно, как старая кожа на новом барабане. И тут на макушках деревьев раздалось шевеление. «Щелк» — пропела тетива, и нетерпеливая стрела пронзила воздух… «Кар-рр» — злобно
— Убрать дерево! — распорядился коренастый мужчина в кирасе.
Фигура знакомая. Да и голос тоже. Ба, так это вассал графа фон Флика, Герман фон Шлюффендорф собственной персоной! Тюремщик, мнящий себя рыцарем… Кто он там еще — управитель земель? Тогда все правильно — кому как не ему граф поручит перевозку ценного груза?
Что же, нервы у управителя крепкие. Посмотрим, что будет дальше. А дальше, ярдов через двести, у меня были приготовлены новые деревья. И опять потянулись минуты ожидания.
Опять — дерево упало спереди, другое — сзади. Копейщики нацелили копья, арбалетчики направили арбалеты… И опять — недовольное карканье.
На третьей «точке» упавший ствол задел-таки переднего коня (его жалобное ржание резануло по сердцу…), и опять тишина, нарушенная командами и руганью. Ругался Шлюффендорф, бранились стражники. В третий раз — пустышка!
Разбойники, получившие приказ не стрелять и не лезть без команды, сидели тихо, как мышь под веником. Я как раз и опасался, что мужицкая вольница не вовремя начнет орать и загубит все дело. Но, видимо, сказалась привычка часами сидеть в засадах и выбегать только по команде старшого. Молодцы!
Охранники, «державшие» обе стороны дороги, поняли, что атаки и на этот раз ни последует. Вот арбалеты опущены, а то и совсем разряжены (Нельзя их долго натянутыми держать!), щиты сложены на телеги, а фон Шлюффендорф, обойдя весь обоз, махнул рукой, приказывая трогаться дальше. Однако передний воз, как не старались погонщики, не хотел трогаться…
Я выбрал себе такое место, откуда было не только видно, но и слышно почти все, о чем разговаривали обозники.
— Долго возиться будете? — заорал управитель, подойдя к телеге.
— Не хочет кобыла идти, — обреченно сообщил ему возчик — неопределенного возраста мужик в широкой куртке с капюшоном.
— Что значит — не хочет? — возмутился Шлюффендорф. — А вы на что? Заставьте!
— Не пойдет она, — авторитетно заявил возчик. — Напугана. Да и сами подумайте, ваша милость, — лесина в третий раз падает. Тут бы и человек испугался, а не то что конь…
— Распрягайте и ставьте запасную, — приказал управитель. — Да побыстрее, мать вашу!
Пока распрягали кобылу, охрана обменивалась впечатлениями. Всех ближе ко мне стояли два латника — молодой и довольно пожилой (постарше меня!), с вислыми седыми усами.
— Разбойники шутки шутят, а, дяденька? — предположил молодой.
— Разбойники бы шутить не стали, — рассудительно ответил седоусый. — Они бы уже напали…
— Кто же тогда?
— А хрен его знает, — пожал плечами пожилой.
— Эльфы это, — уверенно сказал молодой. — Мне дед говорил, что духи леса любят шуточки шутить…
— Тогда уж гномы, — усмехнулся седоусый. — Не хотят, чтобы мы ихнее серебро увозили, вот и пакостят. Сволочи!
— Ты бы, дяденька, поосторожней о гномах-то… — испуганно заозирался юнец.