Слово о полку Игореве
Шрифт:
Расчет графа оказался верным. В дальнейшем именно созвучие Слова с припиской к псковскому Апостолу сделалось одним из решающих аргументов в пользу древности Слова. Кто знает, если бы не «находка» в 1813 г. Калайдовичем Апостола, загадка Слова могла бы решиться многими десятилетиями раньше.
Принадлежность А. И. Мусину-Пушкину вставок в текст Слова о полку Игореве является веским аргументом в пользу того, что текст Песни не включался ее автором в состав какого-то сборника.[Допустить, чтобы Слово было в сборнике, затем изъято, пополнено вставками, переписано и снова включено в его текст, совершенно невероятно.] Но решающим доводом в пользу этого вывода является тот факт, что Иоиль не сочинял подделку, а написал героическую Песнь. В состав конволюта из древнерусских повестей подобную Песнь ему включать не было необходимости.
Рассмотрение вставок в Слово о полку Игореве показывает, что они были сделаны не позднее 1795–1796 гг., т. е. составления копии для Екатерины II, и не ранее конца 1791 г. (псковский Апостол был прислан в Синод по указу Екатерины II от августа 1791 г.). В конце 1792 г. Тмутараканский камень[Уже
В распоряжении А. И. Мусина-Пушкина находилась, вероятнее всего, рукопись, написанная или почерком самого Иоиля, или скопированная обер-прокурором Синода. В пользу этого предположения говорит анализ издания 1800 г. Слово, как показывают исследования Д. С. Лихачева и Л. А. Дмитриева, было издано превосходно, и вместе с тем оно содержит массу описок, которые могут быть объяснены двояко: или особенностью скорописи экземпляра XVIII в., лежавшего в основе Мусин-Пушкинского списка, сделанного под полуустав XIV–XV вв., или ошибками, сделанными автором Слова при использовании списка XVII в. Задонщины.[К числу описок, связанных со списком Задонщины, можно отнести «пробил» вместо «прорыл».] Так, в ряде случаев наблюдается мена «и» и «я»: «пустыни» на с. 19 вместе «пустыня»;[ «Пустыни» в Слове можно было бы рассматривать как древнюю форму именительного падежа единственного числа. Но поскольку путаница «и» и «я» обнаруживается и в других словах Песни, то и в данном случае скорее речь идет о неверно прочитанной букве «я».] «многовои» вместо «многовоя» на с. 26; «вонзить» и «понизить» вместо «вонзят» и «понизят» на с. 34; «Брячяслава» вместо «Брячислава» на с. 34; «тучя» вместо «тучи» на с. 12 и т. д.[Близость «и» к «я» характерна. Бросается в глаза в словах «истягну» и «поля» на фотокопии с екатерининского списка Слова о полку Игореве.] Переписчик вполне в духе XVIII в. путал «п» и «в» (надо «спивая», а не «свивая»), «» и «ы» («головы» вместо «голов» на с. 44, «слав» вместо «славы» на с. 8, «мычучи» вместо «мчучи» на с. 20, «мычеши» вместо «мчеши» на с. 38). Не всегда он различал «ъ» и «» («нъ» вместо «н» на с. 11, «Римъ» вместо «Рим» на с. 27, «утръ» вместо «утр» на с. 35). В двух случаях читается «ь» вместо «» («речь» вместо «реч» на с. 3, «незнаемь» вместо «незнаем» на с. 37).[О путанице ъ и о и ъ(ь) и в Слове («мужаимъся» вместо «мужаимся) писал Н. С. Тихонравов, датировавший рукопись временем не ранее конца XVI в.: Тихонравов Н. С. Слово о полку Игореве. М., 1868. C. VI, IX.] Такого же характера ошибки — «роспущени» вместо «роспужены» на с. 9, «Всеволож» вместо «Всеволод» на с. 15 (выносное «д» в XVIII в. писалось близко к «ж»). Иногда автор пропускал надстрочные буквы «л» («въста близ», «силные», «кликахуть» и др.), «д» («подклониша», с. 32), «г» («е гоголемъ» вместо «его гоголемъ»).
Чтение екатерининской копии «Зояни» (в издании «Трояни») объясняют уже давно тем, что в рукописи находилась лигатура «Тр».[См.: Лихачев. Изучение «Слова о полку Игореве». С. 35.] Подобную лигатуру можно обнаружить на л. 59 Лаврентьевской летописи («отроци»).[На это обратил внимание М. И. Успенский (ср.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 175).] Но что особенно интересно: такая лигатура находится на л. 135 («распространится»), т. е. в рассказе о походе князя Игоря 1186 (1185) г. Всего мы в Лаврентьевской летописи насчитываем только 20 случаев использования этой лигатуры.[См. также «потребы», «строя», «строенью», «устроих», «митрополитом», «пристроих», «отрок», «страны», «Стрежев», «Петра», «страну», «строить», «стрыи», «стрыя», «устрашю», «устре-нья», «строенье», «постригься», «страну», «митрополит» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 118, 162, 186, 187, 207, 210, 218, 294, 298, 299, 311, 329, 342, 343, 433, 442, 443, 448, 464, 472).] Можно думать, что именно эта летопись и была использована А. И. Мусиным-Пушкиным, когда он вносил лигатуру «Тр» в свой список Слова.[Очевидно, лигатуру он сохранил и в копии, с которой списывал писец екатерининского списка, не понявший это мудреное сочетание букв «т» и «р».]
Правка текста А. И. Мусиным-Пушкиным, таким образом, не исключена. Можно обратить внимание на редкую форму «носады», которая встречается только с XVI в. (в Ипатьевской летописи «насады»).[Богородский Б. Л. Об одном термине из «Слова о полку Игореве» (насадъ — носадъ)//Учен, зап. ЛГПИ им. Герцена. Л., 1955. Т. 104. Кафедра русского языка. С. 227–258.] Но именно эта форма находилась, как можно судить по всем сохранившимся спискам Новгородской 1 летописи, на похищенных листах Академического списка.[НПЛ. С. 292, 448. Форма «носады» встречается в списках Новгородской 1 летописи младшего извода еще два раза. В Синодальном списке — «насады».]
Не исключено, что синодальный обер-прокурор приложил руку и к редактированию других мест в Слове. Так, по Слову, Всеслав из Киева «скочи отъ нихъ (в екатерининском списке «отныхъ». — А. 3.) лютымъ звремъ». Д. В. Айналов читает «отай» (вместо «отъ нихъ») в согласии с летописным рассказом о побеге Всеслава «утаився».[Айналов Д. В. К истории древнерусской литературы//ТОДРЛ. М.; Л., 1936. Т. 3. С. 24–25.] Словечко «отай» известно Ипатьевской летописи (под 1015, 1146 гг.). Это делает чтение Д. В. Айналова вероятным, хотя и не обязательным. Выражение «лютый зврь скочилъ ко мн на бедры» читается в Поучении Владимира Мономаха.[ПСРЛ. Т. 1. Стб. 251. См. также: Ларин Б. А. Из истории слов//Памяти академика Льва
Но надо отдать должное внешней стороне дела: почерк XV в. был имитирован удачно и ввел в заблуждение такого видного исследователя, как H. М. Карамзин.[Отрицая, что Мусин-Пушкинский список Слова был подделкой, Д. С. Лихачев ссылается на то, что «все известные нам подделки первой половины XIX в. претендовали быть рукописями, современными созданию памятника, а не одним из его поздних списков. Таковы все подделки, сделанные наиболее известными фальсификаторами начала XIX в., — А. И. Бардиным и А. И. Сулакадзе-вым» (Лихачев. Изучение «Слова о полку Игореве». С. 6). Это заблуждение. А. И. Бардин продал А. Ф. Малиновскому список Слова о полку Игореве, снабженный послесловием 1375 г. (Сперанский М. Н. Русские подделки рукописей в начале XIX века//Проблемы источниковедения. М., 1956. Сб. 5. С. 53). Таким образом, А. И. Бардин старался изготовить именно позднейший список, а не имитацию подлинника Слова о полку Игореве.] Этому, конечно, способствовало и то, что в Мусин-Пушкинском сборнике действительно находилась рукопись XV в., под которую был изготовлен список Слова.
Формирование самого сборника, содержавшего Слово о полку Игореве, следует связывать с деятельностью А. И. Мусина-Пушкина. В него входили некоторые из рукописей, полученных графом от Иоиля, в том числе хронограф редакции 1617 г.[Наличие в конволюте хронографа 1617 г. говорит, по О. В. Творогову, против того, что создателем сборника был Мусин-Пушкин, ибо «компрометировать» древность рукописи памятником XVII в. было не в интересах Алексея Ивановича (Творогов О. В. К вопросу о датировке… С. 163–164). Но не настолько обер-прокурор Синода был ученым текстологом, чтобы рассуждать в духе исследователя XX в., а не собирателя древностей конца XVIII — начала XIX в.] В Мусин-Пушкинском сборнике находились также Повесть об Акире Премудром и Сказание об Индийском царстве. Эти же два произведения содержатся в сборнике Ундольского, № 632, где также помещена и Задонщина Пространной редакции. Выше было установлено, что Слово о полку Игореве основано именно на этой редакции Задонщины. Поэтому можно предположить, что Мусин-Пушкин включил в свой сборник фрагмент сборника, ранее находившегося у Иоиля и содержавшего когда-то не только Повесть об Акире Премудром и Сказание об Индийском царстве, но и Задонщину.[На недоуменный вопрос Б. А. Рыбакова, «куда же дел рукопись» Задонщины Иоиль (Рыбаков, Кузьмина, Филин. Старые мысли. С. 155), мы можем ответить односложно: скорее всего, Задонщина попала к Мусину-Пушкину и разделила судьбу других его рукописей, погибших в пожаре 1812 г.] В Мусин-Пушкинском сборнике находились 50 листков Новгородской 1 летописи, похищенных в свое время А. И. Мусиным-Пушкиным, и Девгениево деяние по списку, очевидно, XVIII в. Возможно, в связи с составным характером сборника издатели не решались точно определить его время, а позднее видавшие его лица давали столь разнообразные сведения о рукописи Слова.[Д. С. Лихачев отрицает составной характер рукописи сборника потому, что признание этого «противоречило бы показаниям свидетелей, что рукопись была вся написана одним почерком. Было бы странным, что ученые, видевшие рукопись и весьма опытные в палеографии (такие, как H. М. Карамзин, А. И. Ермолаев и др.), не заметили даже разницы в почерке, в бумаге и того, что рукопись „Слова“ вклеена или вплетена в текст хронографа» (Лихачев. Изучение «Слова о полку Игореве». С. 49). Но, во-первых, никто из видевших рукопись не говорил, что она вся писана одним почерком. Во-вторых, рассказы А. И. Ермолаева и H. М. Карамзина дошли не в подлиннике, а в изложении. При этом Карамзин говорит только о времени рукописи Слова, а не всего сборника (что имел в виду Ермолаев, по изложению не вполне ясно).]
Слово было написано на «лощеной бумаге», известной и в XVII, и в XVIII вв., почерком, близким к почерку Новгородской 1 летописи. Сам А. И. Мусин-Пушкин позднее вскользь замечал, что рукопись Слова написана в конце летописи,[ «Писана на лощеной бумаге, в конце летописи» (Калайдович К Ф. Биографические сведения о жизни… С. 35). Тут же он добавлял, что песня «в подлиннике хотя довольно ясным характером была писана, но разобрать ее было весьма трудно» (Там же. С. 36). Странное название списка «подлинником» (хотя выше говорится о «переписке») является обмолвкой. Не свидетельствует ли она о том, что граф знал, с чем он имел дело: в сборнике действительно находился «подлинник» Слова (изготовленный Мусиным-Пушкиным по тексту Иоиля)?] хотя, судя по описанию сборника, оно было отделено от него двумя произведениями. Итак, Слово о полку Игореве было включено А. И. Мусиным-Пушкиным в сборник, составленный из древнерусских рукописей, таков наш ответ на четвертый из вопросов, которые были поставлены в начале этой главы.
Рукопись Задонщины, явившаяся источником Слова о полку Игореве, не сохранилась. По этому поводу Д. С. Лихачев пишет: «Всегда будет казаться непонятным исчезновение того памятника, на основе которого делается подделка… Зачем нужно было уничтожать или как можно было утерять список памятника, повествовавшего о величайшей в глазах людей XVIII века победе русских, в рассказе о которой упоминались предки некоторых представителей екатерининской знати?».[Лихачев. Когда было написано «Слово»? С. 147.]