Слово
Шрифт:
Таким был второй день на борту лайнера, и это было все, что Ренделл мог о нем вспомнить. Сейчас же он валялся в постели, и шел последний, пятый день плавания.
Из соседней комнаты до него донесся голос Дарлены:
— Стив, ты уже встал? Принесли завтрак!
Ренделл уселся на кровати. На коленях лежали еще три программки.
EVENTS DU JOUR
Воскресенье, 9 июня.
Это был третий день плавания, и по настоянию Уилера он был днем отдыха. В 11 часов утра Уилер, Наоми и Дарлена отправились на протестантскую воскресную службу в театральном зале.
EVENTS DU JOUR
Понедельник, 10 июня.
Четвертый день плавания, вчерашний. Несколько часов с Уилером и Наоми Данн, вопросы и ответы: как готовились к изданию все новые версии Библий — начиная от Библии Короля Иакова, заканчивая Пересмотренной Стандартной Версией, чтобы понять, что было ранее, и что будет в Международном Новом Завете. Ренделл устал от разговоров и потому на капитанском приеме выпил слишком много виски и красного вина.
EVENTS DU JOUR
Вторник, 11 июня.
Сегодня.
Ренделлу впервые предстояло узнать о составе занятых в амстердамском проекте «Воскрешение Два» специалистов и коротко ознакомиться с личностями консультантов из Британского Музея, с которыми предстояло встретиться в Лондоне завтра. Кроме того, его должны были ознакомить с составом его личной команды в Амстердаме и теми консультантами, с которыми можно было свободно общаться в Париже, Франкфурте на Майне и Риме при подготовке рекламной кампании.
— Стив, твои яйца совершенно застынут! — вновь послышался голос Дарлены.
Ренделл отбросил последний буклет и вскочил с кровати.
— Иду, дорогая! — крикнул он.
Последний день плавания начался.
ГДЕ-ТО ОКОЛО ПОЛУДНЯ все трое вышли на палубу, не прекращая ранее начатой беседы. Дарлена, которую сегодня Ренделл видел лишь мельком, играла в пинг-понг с каким-то прилизанным, развратного типа венгром. Сейчас же Ренделл съежился на палубном шезлонге, рядом с ним располагались почесывающийся Уилер и кутающаяся в плед Наоми Данн.
Лайнер приближался к Англии, и, если не считать легкого волнения, океан был гладким. Плотно сбившиеся тучи скрыли солнце, воздух заметно остыл. Ренделл засмотрелся на линию горизонта, зачарованный полосой белой пены за кормой корабля. Краем глаза он заметил флагшток между двумя мачтами, удивился, что на нем не было трехцветного флага, но тут же вспомнил, что его поднимают только при входе в порт. А потом пришлось прислушаться к словам Уилера, который продолжал характеризовать состояние дел:
— Итак, ты уже имеешь общее представление о том, чем занимается наша штаб-квартира в Амстердаме. На данном этапе более всего меня беспокоит проблема обеспечения безопасности. Давай я обрисую тебе обстановку. Итак, мы имеем «Гранд Отель Краснапольский», прямо на самой оживленной площади Амстердама, на Дам, напротив королевского дворца. «Воскрешение Два» полностью занимает и контролирует два из пяти этажей гостиницы. После того, как мы, пять издателей-директоров проекта — председатель нашей рабочей группы, доктор Эмиль Дейчхардт из Германии, сэр Тревор Янг из
— И как же вы справились со всем этим? — спросил Ренделл. — Сделался ли «Отель Краснапольский» после этого полностью безопасным?
— Думаю, что так. Я надеюсь на это.
Наоми приподнялась в своем шезлонге.
— Стив, вам может показаться, будто мистер Уилер не совсем уверен в решении данной проблемы. Сама же я могу сказать, что видела, как готовили «Краснапольский». Он абсолютно непроницаем. Сейчас это самая настоящая крепость в смысле безопасности. Фактом остается то, что вот уже двадцать месяцев мы работаем там, но никто снаружи не имеет ни малейшего понятия о значительности и масштабах происходящего внутри… Мистер Уилер, вы должны сообщить Стиву о наших результатах в области обеспечения безопасности — ни в прессу, ни на телевидение, ни на радио не проникло ни словечка; за все это время до инакомыслящих священников-раскольников не дошло даже слухов.
— Это правда, — согласился с ней Уилер, почесывая шею. — И все равно, я ужасно беспокоюсь, когда думаю о двух решающих месяцах. Секретность становится для нас все более важной. Несмотря на то, что мы располагаем самой опытной службой безопасности, которую смогли для нас обеспечить охрана и сыщики, набранные из бывших сотрудников ФБР, Скотланд Ярда и Сюртэ, которых возглавляет один голландец, инспектор Хельдеринг, бывший офицер Интерпола — я все равно продолжаю беспокоиться. Я хочу сказать, что кое-какие слухи относительно нас все же ходят, и кое-какое давление на нас уже производилось, как со стороны прессы, так и со стороны священников-раскольников, которым уж очень хотелось бы знать, чем же таким мы занимаемся.
Вот уже второй раз в разговоре мелькнуло это слово, зацепившее внимание Ренделла.
— Священники-раскольники, — повторил он вслух. — Мне казалось, будто все священники, без всякого исключения, хотели бы сотрудничать с вами, чтобы сохранить тайну до последней минуты. Весь мир, как единое целое, равно как и все люди, будут в выигрыше, когда появится ваш Новый Завет.
Уилер, задумавшись, глядел на волны, потом спросил:
— Вы когда-нибудь слышали о преподобном Мартине де Фрооме, пасторе из Вестеркерк, крупного собора в Амстердаме?
— Я что-то читал о нем. — Тут Ренделл вспомнил свой разговор с Томом Кэри в Оук Сити. — Опять же, один мой приятель из моего родного города большой почитатель де Фроома.
— Ну а я вовсе не почитатель де Фроома, совсем даже наоборот. Но все эти младотурки в среде клира, которые желают перевернуть ортодоксальную Церковь, превратить ее в направленную на социальную деятельность коммуну, а веру и Христа выбросить к чертовой матери — все они де Фроома поддерживают. Он крупная шишка в «Недерландс Хервормд Керк» — Голландской Реформированной Церкви. И наш домине де Фроом — «домине» это его титул — повсюду распускает свои щупальца, подрывая и подкапываясь под протестантскую церковь во всем западном мире. Он наша самая большая угроза.