Слово

Уоллес Ирвин

— Относительно этого вот ухода в пустыню, — перебил ее Ренделл. — Про это писал ведь не один евангелист?

— Об этом писали Матфей, Марк и Лука, — ответила ему Наоми, — но не Иоанн. — Она снова переключилась на свои бумаги и стала читать:

— Прийдя из пустыни, Иисус возвратился в Галилею, чтобы начать свое служение. Он предпринял два путешествия в Капернаум и его окрестности, а на третий раз Он пересек Галилейское море и проповедовал в Гадаре и Назарете. После этого Он направился на север, чтобы проповедовать в Тире и Сидоне. В конце концов Он возвратился в Иерусалим, скрываясь где-то за городом, но постоянно контактируя с учениками. В канун Пасхи Он в последний раз пришел в Иерусалим. В Храме Он перевернул лавки менял и торговцев и учил там. После этого Он нашел укрытие на Оливовой горе. Вместе со своими двенадцатью учениками Он трапезничал в доме

одного из приятелей. В Гефсиманском саду Его арестовали и обвинили в кощунстве перед синедрионом. Он был допрошен Понтием Пилатом, римским губернатором, и приговорен к смертной казни. И на холме Голгофа Его распяли.

Наоми отложила листок и поглядела на Уилера.

— Вот это и есть вся евангельская история Христа-человека, без его высказываний, чудес, без всяческих «возможно» и «если». Вот все то, что сотни миллионов христиан могли узнать об Иисусе как личности на протяжении почти что двух тысяч лет.

— Должен согласиться, — зашевелился Ренделл, что этого очень мало, чтобы возвести на этом фундаменте Церковь, и ужасно мало для доказательства того, что Иисус был Сыном Божьим.

— А другими словами, чтобы так долго удерживать в вере миллионы людей, — перебил его Уилер. — И действительно, после препарирования, произведенного рационалистами, с приходом века науки, этого совершенно, абсолютно недостаточно, чтобы успешно поддерживать веру.

— Тем не менее, были ведь и какие-то нехристианские письменные упоминания про Иисуса, — вспомнил Ренделл. Взять, хотя бы, Иосифа и других римских авторов.

— Ах, Стив, но ведь они, все равно, недостаточны и неокончательны. Христианские свидетельства относительно более детальны, чем нехристианские. Древнеримские источники сообщают лишь о существовании христиан, но не дают нам описаний самого Христа. Правда, мы можем спокойно считаться с тем, что, раз враги христианства о нем знали, следовательно, существовал и сам Христос. Действительно, мы имеем и два иудейских источника, в которых Иисус упоминается. — Уилер положил окурок сигары в пепельницу. — Ты вспомнил Иосифа Флавия, самозванного священника и еврейского историка, который впоследствии принял римское гражданство. Он жил между 37 и 100 годами нашей эры. Если можно доверять сохранившимся спискам его произведений, то мы действительно можем располагать фактическим подтверждениям евангелий. Иосиф закончил писать свои «Иудейские древности» в 93 году. И вот там, в паре мест он со всей очевидностью упоминает Христа… Наоми, они у тебя под рукой?

Наоми Данн уже нашла цитаты в своих выписках.

— В самом длинном из этих фрагментов говорится: «В то время жил Иисус, мудрый человек, если вообще можно назвать его человеком. Он совершал вещи необыкновенные и был учителем людей, которые с радостью воспринимали правду. За ним пошло много иудеев, равно как и язычников. Он и был Христом. А когда по доносам знаменитейших наших мужей Пилат приговорил его к распятию на кресте, его прежние приверженцы не отвернулись от него. Ибо на третий день он снова явился им живой, что предсказывали божьи пророки, так же как и другие поразительные вещи о нем. С тех пор и по сей день существует община христиан, получивших от него свое название». Теперь вторая цитата, которая…

Уилер поднял руку.

— Потом, Наоми. — Сам же обратился к Ренделлу. — Так вот, если Иосиф и вправду сам написал это, тогда его слова будут самым ранним упоминанием Христа в светской литературе. К несчастью, мне не известен какой-нибудь ученый, который бы верил, будто Иосиф сам полностью писал этот фрагмент. Никто не считает его подлинным, так как для иудейского автора это слишком уж по-христиански. Просто, слишком сомнительно, что бы нехристианский автор говорил о Христе как о «мудром человеке, если вообще можно назвать его человеком», а потом еще и утверждал: «Он и был Христом». Впоследствии эти фрагменты были признаны вставкой какого-то средневекового переписчика, который пытался создать исторического Иисуса. С другой стороны, некоторые наши консультанты в «Воскрешении Два» — среди них и доктор Бернард Джеффрис, с которым ты еще встретишься — убежден, что Иосиф сообщал о Христе дважды, но и они вместе с тем согласны, что, скорее всего, написанное Иосифом имело совершенно нелестный характер, и через несколько веков верный христианству грамотей просто-напросто переделал запись, потому что ему данный пассаж не понравился.

— Другими словами, ваш переписчик почувствовал необходимость того, чтобы Иосиф сам засвидетельствовал существование Христа?

— Да, но это всего лишь предположения, которые ничего

не доказывают. Нас же интересуют исторические факты, изложенные светскими авторами. Следующим иудейским источником сведений о Христе является Талмуд, который еврейские авторы начали сводить в письменную форму во втором веке уже нашей эры. Эти раввинистические писания основывались на изустном предании и, понятное дело, были к Иисусу неблагосклонны; в них сообщалось, что он занимался магией и, в конце концов, был повешен по обвинению в ереси и за то, что путал людей. Гораздо более достойны доверия языческие древнеримские упоминания о Христе. Первым из них было…

Он нахмурил седые брови, чтобы вспомнить, и Наоми быстро пришла на помощь:

— Первым был Таллус в своей трехтомной истории, написанной, скорее всего, в середине первого века.

— Правильно, первым был Таллус. Он писал о тьме, спустившейся на Палестину, когда Иисус умер. Сам он считал, что причиной ее было затмение, хотя потом христианские авторы настаивали на том, что это и в самом деле было чудо. Следующим был Плиний Младший, в бытность свою наместником Битинии в письме к императору Траяну — приблизительно в 110 году нашей эры — говорит о соперничестве христианских сект в своем городе. Сам он отзывается о христианстве как о грубом суеверии, но тут же пишет, что сектанты не доставляют особых хлопот и собираются на рассвете, чтобы петь «гимн Христу как богу». Потом был Тацит со своими «Анналами», написанными между 110 и 120 годами новой эры. Император Нерон, чтобы очистить себя от подозрений в поджоге Рима, обвинил в этом христиан… Наоми, дай-ка мне этот фрагмент.

Уилер взял две отпечатанных на машинке странички и сказал Ренделлу:

— Мне бы хотелось, чтобы ты услышал хоть часть того, что Тацит писал относительно этих событий. «Чтобы пресечь слухи, Нерон сам назвал виновных и подверг самым изощренным казням тех, кто чернь ненавидела за их постыдное поведение и называла христианами… Начало этому названию дал Христос, который был при императоре Тиберии приговорен к смерти Понтием Пилатом; временно подавленное пагубное суеверие вспыхнуло снова не только в Иудее, где это зло родилось, но так же и в столице…»

Уилер поднял голову.

— И наконец, у нас имеется болтливый историк, Светоний, где-то между 98 и 138 годами нашей эры написавший свои «Жизнеописания цезарей». Рассказывая об императоре Клавдии, Светоний пишет: «Он изгнал евреев из Рима за то, что они беспрестанно сеяли смуту, подстрекаемые каким-то Хрестосом». И это все, Стив, большая часть того, что реальные нехристианские авторы упоминали о Христусе, Хрестусе или Христе. По большей части все они писали через полвека-век после предполагаемой смерти Иисуса. Единственное, что мы унаследовали из еврейской и римской истории — это то, что он, возможно, был катализатором новой религии, названной впоследствии его именем. Если мы захотим большего, то тогда приходится обращаться к самым пристрастным источникам, а конкретно — к авторам евангелий. Так что у нас, попросту, нет объективной, фактической биографии Иисуса Христа, написанной его современником. Мы имеем всего лишь массивный культ, превращенный верующими в удобный для них миф.

— Тем не менее, — заметил Ренделл, — пробелы в реальной биографической, касающейся Иисуса информации, довольно объяснимы. Как уже говорил мне доктор Эванс, время, в течение которого Иисус проповедовал, было довольно коротким, его смерть для римлян никакого значения не имела, потому и не было необходимости делать об этом записи.

— Правильно, согласился Уилер с Эвансом. — Думаю, что Миллар Берроуз, специалист по свиткам Мертвого Моря, излагает это же даже лучшим образом. Лично он указывает на то, что если бы Иисус был революционером, за которым пошли массы, если бы он сражался с римскими легионами и пытался основать собственное царство, то в таком случае обязательно имелись бы монеты и выбитые на камнях надписи, рассказывающие о его движении и последующем разгроме. Но, продолжает Берроуз, Иисус был всего лишь бродячим проповедником. Он не писал книг, не строил зданий, не основывал каких-либо государственных институтов. Просто-напросто, он оставлял кесарю кесарево. Все его мысли касались установления только лишь царствия небесного на земле, и он надеялся, что несколько бедных рыбаков будут способны понести его послание миру, передавая его из уст в уста. Как говорил Берроуз, правление Ирода оставило после себя свидетельство в виде поваленных колонн. Начала же христианства подобных археологических доказательств после себя не имеют; от Иисуса не осталось никаких монументов, если только не считать здания Христианской Церкви.