Сложенный веер. Трилогия
Шрифт:
— Я через это прошел, — скрывать правду не имеет смысла. Все равно Хьелль прилетит не раньше чем через неделю, и мальчишек придется как-то поддерживать.
— Аааа, вот как, — Хорт уныло позвякивает колокольчиками на ногтях, размышляя. — Но Вы же живы.
— Не на Аккалабате. И у его отца и дяди — лорд-канцлера — сейчас будут совсем другие проблемы.
— Ну, у меня-то других проблем нет, — усмехается Хорт. На секунду он сосредоточивается, глаза его становятся похожи на узкие щелочки. Тут же один из телохранителей, копошившийся в мусоре неподалеку,
— Я его забираю. Крылья отрежем, подлечим, и пусть живет, — Хорт произносит несколько фраз по-хортулански, и тут же между лордом Корвусом и изувеченным мальчишеским телом собираются все хортуланцы. Он чувствует, как цепкие пальцы вытягивают у него из руки пистолет, как его оттесняют подальше, но не может сопротивляться. Разумеется, в глайдере и не должно было оказаться противорадиационного костюма совместимого с ментошлемом. Ай да хортуланцы! Ах, сукины дети!
— И отцу его вы ничего не расскажете, — голос Хорта звучит в голове, а не снаружи. — И никому.
— Хорошо, — покладисто соглашается лорд Корвус.
— Как его, кстати, зовут?
Хорт уже неуклюже переваливается через завязанные замысловатым узлом чугунные перила, чтобы идти дальше. Губы его не шевелятся, но разговор с лордом Корвусом он продолжает.
— Кори, наверное. Медео успел сказать, что их двое — Кори и Сон.
— Сон? Забавно, на Хортулане есть такое же имя. Давайте его поищем.
Лорд Корвус ощущает, что цепкая рука, сжимавшая его мозг, ослабляет хватку. Но при этом он совершенно уверен, что да, действительно, рассказывать ни о чем никому не нужно. Мальчику, если он выживет, лучше будет на Хортулане, в гостях у доброго императора Хорта, который о нем позаботится, отпоит блутеном… Зачем Хьеллю или Медео знать, где находится этот несчастный ребенок? Незачем. Император Хорт прав. Милостивый император Хорт.
— Лорд… как вас там?
— Корвус Дар-Эсиль к Вашим услугам.
— Вот даже как? Станцуйте мне что-нибудь, лорд Дар-Эсиль, я нашел вашего очередного родственника.
В первую секунду после этого заявления лорду Корвусу хочется врезать со всего размаху по глумливой физиономии хортуланца. Но, еще не приведя свой замысел в исполнение, он понимает, что это не издевательская усмешка — лицо императора искажено гримасой боли, видно, что и губы, утыканные разноцветными сережками, и язык еле ворочаются. А между ног переливаются голубым светом пакеты с блутеном.
«Святая Лулулла, неужели они не могут снять их с него здесь, а не в лабораторных условиях?!! — думает лорд Корвус. — Ему же тяжело, ему больно, Чахи меня забери! Совсем с ума посходили!» Поэтому копает он еще яростнее, чем в первый раз, проклиная все на свете — войну, ситийцев, собственное бессилие, судьбу, блутен, бомбы… и выбивается из сил еще до того, как из-под каменных глыб извлекают еще два тела. Невысокая темноволосая женщина прижимает к груди малыша, такого же темненького, с первым черно-фиолетовым пушком на совсем еще небольших крыльях.
— Что там? — требовательно вопрошает Хорт. — Принесите сюда, я не вижу.
— Женщина. Мертвая. И ребенок. Тоже, наверно, того… Посмотрите, Ваше Величество.
Сокрушительная резь в спине не позволяет даже подняться, и лорд Корвус на четвереньках подбирается к императору, которому на колени как раз кладут покрытое синяками и ссадинами тельце с пушистыми крыльями.
— Ой, какой же хорошенький!
Корвус ожидал услышать что угодно, но не такое. Реакция императора непредсказуема. Хвост демона Чахи мне в глотку, что с ними со всеми?
— Милый! Милый! — голосят перепачканные хортуланцы и тянут к ребенку руки.
— Прелесть, правда? Дай мне потрогать! Ой, красота! Пушистенький! — со всех сторон доносится сюсюканье и умилительные стоны.
На Хорта вообще странно смотреть: он тискает малыша, не подающего признаков жизни, гладит, целует, наконец решительно прижимает к себе:
— Лорд Корвус, этого мы тоже возьмем. У вас он все равно не выживет. А мы ему сейчас блутенчика, да, милый? — император щебечет, как мать родная.
Лорду Корвусу становится отчаянно плохо: он не понимает, что происходит вокруг, но Медео рассказывать нельзя, ни-ни. Хватит с него тела несчастной Эрлы. А про мальчиков скажем, что не нашли, хотя очень старались. Совершенно верное решение, император.
Хорт благосклонно кивает:
— Вот и правильно. А теперь нам пора домой.
Замыкая ряды хортуланцев, которые волокут к глайдеру четыре тела, мало отличающихся друг от друга по степени жизненной активности, — двух его правнуков, Эрлы и императора Хорта, Корвус все-таки решается спросить:
— Зачем?
Хорт, не открывая глаз, делает ему знак продолжать.
— Зачем вы забираете их к себе, император?
Темно-синие глаза, подведенные золотом, открываются, внимательно смотрят на лорда Корвуса:
— Как «зачем»? Для генетических экспериментов. И вы, мой лорд, не будете нам в этом мешать, — веско заключает император Хортуланы и снова проваливается в полумрак.
— Кателла?
— Значит, ты взял детей, Хорт.
— Угу, — в зубах у императора зажаты позолоченные шпильки, с которыми он мастерски управляется. Прическа приобретает все более затейливый вид. Кателла следит, затаив дыхание, но нити разговора не теряет.
— История повторяется…
— История? Какая история?
— Наша. Моя. И твоя, кстати, тоже.
Глава III. Натуральный обмен
За шестьдесят лет до начала Звездной конфедерации единственной межпланетной организацией, способной принимать реальные решения и вести (читай: насаждать) единую политику на межзвездном пространстве, заселенном разумными существами, была так называемая Торговая гильдия. Решения принимались по старому доброму принципу «Кто смел, тот и съел», а заправляли всем самые смелые и обладающие самыми крепкими челюстями — ситийцы и хортуланцы.