Сложенный веер. Трилогия
Шрифт:
— Нет-нет, транслируй. Чрезвычайно интересные вещи.
Дворец императора Хортуланы, 50 лет до начала Конфедерации
Вычурная бессмысленная архитектура. Зачем им такие огромные окна, если все равно их приходится занавешивать сетками, чтобы защититься от прилетающего с пожарищ дымного пепла? Высокие ступени, на которые тщедушным хортуланцам с трудом удается вскарабкиваться? Зачем эта непристойная роскошь — золото и драгоценные камни, дерево редчайших пород и хрусталь? Всего много, комнаты переполнены свидетельствами
А вот и он… Наш откушавший, но так и не подавившийся моим братом властелин Хортуланы!
— Сидишь? — император Хорт останавливается в двух шагах от Синта. Осторожничает, дурень. Будто не знает, мне что два шага до него, что двадцать. Захочу шею свернуть — сверну. Только нельзя.
— Сижу. Где Элли?
— Какая тебе разница?
— Он мой брат.
— Скорее, сестра.
— Подонки.
— Ну, брось, брось… — Хорт ласково треплет парня по плечу. Тот сбрасывает руку.
— А когда моя очередь?
— Не знаю, — задумчиво отвечает император. — Я… не хочу. Она так кричала.
— Какая тебе разница?
— Не груби.
— Не нарывайся.
Они сидят рядом на причудливой формы банкетке и молчат. Император теребит пирсинг в уголке рта, Синт ковыряет пальцем обивку банкетки. Проковыряв дырку, начинает вытягивать сквозь нее пушистое волокно и бросать на пол.
— Ты зачем это делаешь? — спрашивает император.
— А есть чем еще заняться? — грубит Синт.
— Ну, например… — в тоне Хорта странная нерешительность, и Синт впервые поднимает глаза и смотрит на того, кто управляет Хортуланой и его жизнью. Худое бледное лицо, расписанное татуировками так, что свободная от них полоска кожи от переносицы до подбородка выглядит безжизненно-мертвой. Из выреза халатика выпирают ключицы, в которые продеты — или, скорее, на которые нанизаны — металлические брелки, побрякушки, фитюльки. Волосы, в тяжелый узел собранные на затылке золотыми шпильками. И темно-синие, бездонные глаза — глядят на Синта почти умоляюще.
— Ну, например, — повторяет Хорт и, словно решившись, наконец, цепляет Синта за предплечье костистой лапкой и тянет к окну, — вот.
Синт таращится в багровые сумерки, так не похожие на аккалабатские, не понимая, что он там должен увидеть.
— Полетай.
От неожиданности брови у Синта сами по себе ползут вверх.
— Покажи мне, пожалуйста, как ты летаешь, — тон у императора скорее просительный, чем приказной. Он еще бурчит где-то в районе Синтова локтя разные объяснения: зачем да почему Его Императорскому Величеству захотелось видеть, как летают аккалабатские дары, но Синт не слушает. Запрет на полеты истомил душу, разрешение — возрождает ее к жизни. Но семейная предусмотрительность Дар-Эсилей…
— Я могу? — осторожно переспрашивает он. — Ты, правда, мне разрешаешь?
Вместо ответа тощие робкие ладони тянутся из-за спины к горлу развязать орад. Синт перехватывает их и от полноты чувств, от счастья, что сейчас он снова окажется в воздухе, немножко пожимает. И с удивлением слышит радостный смех за своей спиной.
Аккалабат, тронный зал Ее Величества королевы
— Ваше Величество, наш корабль попал в звездную бурю на границе пространственного перехода. После такого даже пыли обычно не остается.
— Значит, нам нужен еще корабль, лорд-канцлер.
— Мы могли бы обойтись…
— Слышать ничего не хочу!
— Хорошо, хорошо! — лорд-канцлер умиротворяюще поднимает вверх обе ладони. — На этот раз нам нужен один корабль. В таком случае я бы предпочел иметь дело с ситийцами. Они, по крайней мере, убили мальчиков сразу.
— Сразу?
— После того как…
— После того как что?
— После того как получили от них все удовольствие, которое могут доставить особенности физиологического устройства нашей расы.
— Аааа… — королева смотрит в пространство, ей скучно.
— Я свободен, Ваше Величество?
— Иди-иди. Поступай, как знаешь.
Хортулана, комната непонятного назначения во дворце императора
— Синт!
— Ваше Императорское Величество!
— Как тебе не надоедает? Встань, пожалуйста.
Хорт подходит ближе, вплотную, вопросительно взглядывая снизу вверх, тянет руку к застежкам орада. Синт вздыхает, глядя поверх его головы на кричаще-пеструю драпировку, уродующую стену, чуть заметно кивает. Хорт, как всегда, начал развязывать сложный аккалабатский узел и затянул еще хуже. Наконец общими усилиями они распутывают тесемку. Серые крылья смыкаются вокруг императора. Он восторженно втягивает воздух, зажмуривается, часто-часто дышит где-то в районе солнечного сплетения. Синт усмехается:
— У тебя проблемы с блутеном? Понадобился живой стимулятор?
Непонятно, то ли Хорт просто вжимается лбом в грудную клетку, словно хочет продавить ее насквозь, то ли крутит головой отрицательно. Сипит неразборчиво:
— Синт, нет, просто… у вас там корабль погиб, который вы у ситийцев брали. Твой отец обратился к Торговой гильдии, просит еще. Предложили мы и ситийцы, как в прошлый раз. Не понимаю почему, но он склонен договариваться с ними. Наверное, тебе стоит…
— И почем нынче ситийские транспортные корабли? — перебивает Синт, складывая крылья. Они стоят близко-близко друг к другу, и становится очевидно, насколько он выше и сильнее императора Хортуланы.
— Как тогда.
— Чтооооо?!!
«Чахи меня забери, зачем я его ударил? — думает Синт, подхватывая легкое тело в нескольких сантиметрах от стены, об которую оно должно было шмякнуться после такой оплеухи. — Хорошо хоть, еще внутреннее время успел включить и не позволил этому дураку размозжить голову. Воображаю, какой ментальный призыв сейчас услышали его приближенные. Сейчас сбегутся… и точно укажут мне мое место при дворе Его Высочества». Но никто не приходит. Минуты текут, вытекает тонкая струйка голубого блутена из мешка, укрепленного между ног императора и порвавшегося при падении. Синт устраивает голову Хорта поудобнее у себя на коленях, теребит пальцем колокольчики на верхней губе, поправляет разнокалиберные колечки в бровях, прослеживает вычурные линии татуировок.