Случай из практики
Шрифт:
– А почему вы последний раз танцевали пять лет назад?
– неожиданно спросил Лауринь. Я готова была поклясться, что он так и не отважится раскрыть рот.
– Так уж сложилось, - пожала я плечами.
– Я - нечастый гость на балах. Да и кавалеры вокруг меня, как вы могли заметить, не роятся.
– Ну и очень глупо с их стороны, - выдал Лауринь. Я, признаться, удивилась.
– Вы, лейтенант, случаем, не пьяны?
– спросила я, посмотрев на него сверху вниз.
– Нет, госпожа Нарен, - понуро ответил Лауринь.
– К сожалению.
– Это почему же - к сожалению?
– полюбопытствовала я. Лейтенант был сам на себя не похож,
К несчастью, ответа я так и не получила, потому что музыка смолкла, и лейтенант склонился передо мной в поклоне, будучи, кажется, очень рад тому, что нашелся повод не отвечать на вопрос. Я взглянула в распахнутое окно. Давно стемнело, на дворе глубокая ночь, а стало быть, можно исчезнуть, не обратив на себя особого внимания. В конце концов, долг вежливости я отдала, а торчать на этом балу до утра я не обязана. Жаль, что не удалось поговорить с Арнелием, конечно, придется снова искать подходящего случая… С этой мыслью я направилась к дверям, и только на лестнице обнаружила, что Лауринь увязался следом.
– И что вам нужно на сей раз?
– спросила я совсем неласково.
И снова лейтенант вверг меня в изумление.
– Вы же моя дама сегодня, - сказал он.
– Я должен проводить вас до дома.
Я задумалась: а не приложился ли Лауринь, грешным делом, к какому-нибудь порошку из сушеных грибов или морских водорослей? По внешнему виду очень даже похоже: лицо бледное, только на скулах алые пятна, глаза блестят нехорошим блеском, к тому же поведение разительно отличается от привычного. Однако речь вполне связная, зрачки нормального вида, движения не заторможены, да и галлюцинаций Лауринь явно не наблюдает. Я мысленно развела руками - что творится с лейтенантом, мне было решительно непонятно.
Мой экипаж подали быстро. Кстати, еще и поэтому я люблю уезжать со всевозможных пышных мероприятий или раньше, или позже основной массы гостей: когда большая часть народу собирается по домам, у парадного подъезда не развернуться, сколько раз кареты сцеплялись колесами! Шум, гам, кучера кричат на лошадей, хозяева на кучеров, свистят бичи, лошади истошно ржут… Словом, достойное завершение званого вечера.
По дороге лейтенант мне не докучал, его лошадь смирно цокала копытами по правую сторону от моего экипажа, и я уж начала было надеяться, что неожиданно напавший на Лауриня приступ подозрительной храбрости тем и окончится. Однако, как вскоре выяснилось, надеялась я зря.
Дождавшись, пока я отпущу экипаж, Лауринь поднялся на крыльцо, явно собираясь распахнуть передо мной дверь. Это уж вовсе ни в какие ворота не лезло.
– Лейтенант, ваше внимание становится навязчивым и, мягко говоря, обременительным, - заметила я, проходя мимо него.
– Вы не могли бы покинуть мой дом, мой двор, и, желательно, эту улицу?
– Конечно, госпожа Нарен, как вам будет угодно, - чуть наклонил вихрастую голову Лауринь и заговорил неожиданно гладко: - Как только я буду уверен, что вы благополучно добрались до своих покоев, я немедленно удалюсь и не буду больше вам докучать.
– Да что вы несете… - начала было я, но тут же вспомнила: конечно же, идиотские придворные правила. Хотя, наверно, кому-то они нравились. Если кавалер вызывался проводить даму до дома, и она не возражала, это отнюдь не означало, что они распрощаются у дверей этого самого дома. О нет, кавалер обязан был доставить даму чуть
Я вздохнула.
– Ладно, я поняла, так просто я от вас не отделаюсь. Надо думать, убеждать вас, что я способна сама подняться на десять ступеней и не свернуть себе при этом шею, бесполезно?
– Я бросила взгляд на Лауриня.
– Так я и думала. Ладно, провожайте, только побыстрее, прошу вас!
Хвала всем богам, у меня не огромный особняк с анфиладами комнат и бесконечными лестницами! Ступеней в самом деле всего десять, вот, наконец, второй этаж и дверь, ведущая в мои комнаты.
– Мы прибыли, господин лейтенант, - сказала я, распахивая дверь.
– Вот, можете убедиться, никаких бандитов за портьерами и под комодом не прячется, моей чести ничто не угрожает, а потому проваливайте, я очень вас прошу! После этого дурацкого бала я безумно хочу спать…
С этими словами я, уже не обращая внимания на Лауриня, бросила на столик кольца, стянула импровизированный головной убор и начала расплетать косы.
– Доброй вам ночи, госпожа Нарен, - каким-то деревянным голосом произнес Лауринь у меня за спиной.
Я повернулась, чтобы поинтересоваться, долго ли он еще намерен торчать в дверях, однако в дверях, как выяснилось, лейтенант уже не стоял. Каким-то непостижимым образом он умудрился оказаться совсем рядом со мной и, стоило мне обернуться, как Лауринь отколол очередной фокус - неожиданно взял меня за плечи и крепко поцеловал в губы.
Я настолько опешила от такой наглости, что даже не попыталась его оттолкнуть. Впрочем, поцелуй долго не продлился, Лауринь скоро оторвался от моих губ.
– Вы в своем уме?
– поинтересовалась я несколько растерянно.
– Нет, - честно признался Лауринь и поцеловал меня снова. Очевидно, тот факт, что я не испепелила его на месте, придал ему смелости. И, надо сказать, намерения его не допускали двусмысленного толкования.
"Чтоб тебе провалиться!" - подумала я, но, поразмыслив буквально пару секунд, решила не спускать Лауриня с лестницы. Если я это сделаю, он от меня точно не отстанет. А вот если он получит то, чего добивается, могу поставить сотню аров против тухлого яйца, я избавлюсь от его странных поползновений раз и навсегда! Хотя бы просто потому, что реальное воплощение его желаний, готова поклясться, не будет иметь ничего общего с его фантазиями. А я… Ну, это, по меньшей мере, будет любопытно, а от меня не убудет! Не вполне ясно, правда, как потом с ним обходиться, ну да всегда можно сделать вид, будто ничего не произошло, не впервой…
Все эти мысли промелькнули в моей голове практически мгновенно, после чего я, подавив ухмылку, положила ладонь на стриженый затылок лейтенанта. Могу поклясться, он ожидал чего угодно, только не такого поворота событий, и, надо думать, здорово струхнул. Впрочем, надо отдать ему должное, быстро взял себя в руки и сориентировался в ситуации.
Целоваться с ним оказалось, против ожиданий, достаточно приятно. По крайней мере, от него не разило ни перегаром, ни плохим карбисом, ни какой-нибудь иной гадостью. Довольно длинная мягкая челка щекотала мне щеку, а еще Лауринь не знал, что ему делать со своими руками. Меня, надо сказать, начал разбирать смех, потому что мне никогда еще не доводилось оказаться в роли совратительницы малолеток. Хотя это еще надо посмотреть, кто кого совращал!