Случай на реке

Арестова Любовь Львовна

— Работы, конечно, и своей много. Но ведь этот Таюрский — личность в угрозыске известная, ребята к нему так и прилипли. Хорошо, пусть учатся разворотливости… Да, у вас-то как? — спохватился он.

Я рассказал о событиях на земснаряде.

Жданович в задумчивости заходил по кабинету. Молчание несколько затянулось, и первым его нарушил майор:

— Я не хотел бы до Таюрского вас информировать, да уж ладно. Дело в том, что Таюрский, кажется, на след Тимохина вышел.

— Тимохина?! — Я не сдержал удивленного возгласа.

— Тимохина, — кивнул Жданович. — У него семья

в леспромхозовском поселке — жена, детей двое. А в Икее — это село километров за тридцать, там старики его живут, братья тоже. Так вот в леспромхозе о нем ни гу-гу, а в Икее у нас такие серьезные есть мужики — учуяли Тимохина. Наведывался он в село нынешней весной. Вот ведь, — Жданович горестно вздохнул, поерошил рукой свою чуть седеющую шевелюру, — мы его разыскивали как алиментщика, жена заявление подавала, а упустили. Ну я, признаться, так и думал, что он утонул в прошлом году. В нашей реке ведь неудивительно пропасть без следа — вода холодная, быстрая… Так вот, Таюрский раскопал, что Тимохин приходил к брату в мае, с началом, плавсезона. Где был зимой, где сейчас обитает — неизвестно пока, Таюрский с ребятами над этим работали в Икее. Позвонил, что едет в Жемчужную. Что-то еще привезет?

— А Найденов? Матрос с «Сокола»? — спросил я. — И что рассказали люди с «Сокола»?

— Найденова не нашли. Видели его в магазине незадолго до вашего приезда. Продуктов набрал и как в воду канул. Гляньте, — Жданович показал рукой на окно, откуда видна была кромка леса, — вон она, тайга-матушка, укрыться есть где. — Он замолчал на минуту, задумался, с сомнением покачал головой. — Однако в такую непогодь надо знать, куда идти в тайге. Иначе пропадешь. А разговор с командой «Сокола» ничего не дал. Что поделаешь — ночь, спали люди.

Под окном кабинета послышался скрип тормозов. Я выглянул — к отделению милиции шел Гоша Таюрский в сопровождении огромного детины в телогрейке, в рыбацких сапогах с загнутыми голенищами. Из кузова забрызганного грязью по самую крышу уазика выпрыгнули двое молодых парней. Судя по форменным сапогам, это были «ребята» Ждановича.

Гоша обрадованно пожал мне руку, весело поблескивая узкими темными глазами, принялся рассказывать:

— Привез вот старшего Тимохина, к которому наш пропащий наведывался. Парень неплохой, хоть и непросто мне дался. Уж теперь-то, кажется, мы на Тимохина выйдем… Да, — он приостановился, взглянул на меня вопросительно, — тебе обрисовали положение?

— Рассказал, что знал, — ответил за меня Жданович.

— Гоша, не увлекся ли ты Тимохиным? — не удержался я от упрека. — Знаешь, что на земснаряде случилось?

— Что? — насторожился Таюрский.

Я рассказал и был удивлен Гошиной реакцией.

— Да это же здорово! — воскликнул он. — Теперь-то Тимохин никуда не денется. Степан! — крикнул он зычно, и я вздрогнул, не ожидая такого рыка от Гоши.

На зов Таюрского вошел детина, которого я видел в окно, переминаясь, встал у порога.

— Проходи, проходи, — голос Гоши звучал теперь приветливо, — садись давай вот тут, — Гоша отодвинул стул от приставного столика, усадил Тимохина. — Рассказывай, — сказал он. Мы молча ждали.

Степан Тимохин

смотрел исподлобья. Видно было, как не хочется ему говорить.

— Что рассказывать-то? Все уж сказано было.

— Повтори людям, Степан, — строго сказал Гоша, — поимей уважение к начальству.

Я поразился Гошиному умению владеть своим голосом. За несколько минут — столько интонаций! «Артист», — восхищенно подумал я.

Тимохин между тем также исподлобья оглядел нас.

— Пусть они тоже скажут, что братухе не будет хуже, коли его сейчас возьмут, — угрюмо попросил он.

Я понял, в чем дело. Гоша оказался тонким психологом, да при этом подавал правильные советы. Поспешив На помощь товарищу, я сказал:

— Таюрский прав. Что сейчас за вашим братом? Он скрывается от уплаты алиментов — и только. А к чему приведет его тайная жизнь? Ведь для жизни нужно многое: продукты, одежда, оружие, патроны для охоты — он ведь в лесу? — спросил я, но Степан промолчал, и я продолжил: — Он может совершить преступление. Кражу или чего похуже. Судите теперь, когда его лучше уму-разуму поучить — сейчас или потом, когда натворит что-нибудь серьезное?

— Оно, конечно, — вздохнул Тимохин, — вот и товарищ Таюрский меня также убеждал. Видно, правы вы, мужики… — Он осекся, назвав нас мужиками, огляделся и, не увидев обиды, успокоился:

— Батя его тоже крыл. А он заладил одно — не буду с женой жить. Ну, говорим, не живи, коль не хочешь, а дети при чем?

Степан Тимохин горестно махнул рукой:

— Что с беспутного взять? Мы так считаем, его бабенка какая-то с панталыку сбила. Где они шастали зимой — не знаю. К весне у него, видно, той любви поубавилось, в родные места потянуло. Дали мы братану ружье хорошее, патроны. Сахару взял, соли, муки тоже. Поживу, говорит, лето на приволье. С этим ушел, да вот полтора месяца не был.

— Но вы-то видели его? — быстро спросил Таюрский.

— Видел, — выдавил через силу Тимохин. — Сердце болит по брату, беспокоимся. Хоть и не сказал он, где будет, да мы решили — в зимовье нашем обитает, где ему еще быть? Ну, я и пошел — полмесяца назад, однако. Точно! Там и застал его. Оставил харчи, что со мной были, боеприпасы кое-какие. Да он, видел я, не бедствует. Навещает его кто-то, однако.

Степан замолчал, только двигались желваки на скулах. Таюрский подошел к нему, положил руку на мощное плечо, тихо сказал:

— Покажешь зимовье?

Тимохин решительно замотал головой:

— Нет, не просите даже. Не пойду на брата. По карте укажу — берите сами, но я — не пойду.

— Как же так, — возмущенно начал я, но Таюрский предостерегающе поднял руку. Я замолчал, подумав: «Ладно, в конце концов, Гоше виднее».

Жданович расстелил перед Тимохиным карту района, тот ткнул в нее пальцем:

— Здесь вот зимовье, у Ключей.

Я тихонько присвистнул, увидев, где расположены эти Ключи.

Выпроводив печального Тимохина, мы принялись обсуждать наши дела. Мои данные пересекались с Гошиными лишь в одном: Тимохин был связан с женщиной, и, как мне говорил Линь, этой женщиной была Лидия Приходько. Наблюдательный моторист, видимо, не ошибался, подозревая об этом.