Случай со степанидом
Шрифт:
Валерка, не теряя времени, вытащил из-за почтового барьера однокопеечный лист для письма, взял на изготовку государственную ручку на веревочке и стал сочинять текст:
— «Дорогая Евдокия Павловна!»
Он с вопросом посмотрел на Татьну Семеновну:
— Правильно?
— Чего? — поразилась старуха. — Какая она тебе Евдокия Павловна, когда она Дуняшка Частова!
—
— Правильно, — согласилась Татьяна Семеновна.
— «Больше не буду», — продолжил Валерка.
— Как это — больше не буду! — возразила старуха. — У меня нервы подымутся, я еще и не такое скажу!
— Значит, — продолжил Валерка. — «Я тебя обругала сдуру… и еще буду». Так правильно?
— Так правильно, — согласилась довольная Татьяна Семеновна.
— А дальше про что писать?
— Не знаю. Ты грамотный, ты и пиши.
— Когда не знают, про что писать, про погоду пишут, — сказал Валерка.
— Вот про погоду и пиши.
Только он собрался писать про погоду, как дверь почты открылась, и вошла сама Евдокия Павловна Частова. Тоже вся в платках, как в пулеметных лентах, но в отличие от Татьяны Семеновны маленькая и сухая.
Едва ее глаза привыкли к темноте после белого снега, она заметила Татьяну Семеновну, повернулась и бросилась бежать.
Валерка догнал бабушку у двери, обнял и вернул назад:
— Садитесь, Евдокия Павловна. Мы вам письмо пишем.
Он усадил ее на другую табуретку, подальше от Татьяны Семеновны, и продолжил свою работу.
— «Дорогая Евдокия Павловна», — говорил и писал он. — «Погода у нас хорошая. Хоть на лыжи вставай».
— Какие еще лыжи! — поразилась Евдокия Павловна. — Когда метель третью неделю метет.
— Чего твоя метель! — зашумела Татьяна Семеновна. — Чего твоя метель! Когда она давно уже кончилась! Глаза-то разуй!
— Евдокия Павловна, Евдокия Павловна! — бросился Валерка к новопришедшей старушке. — Вы подождите, вы не вмешивайтесь. Когда будем ответ писать, мы про вашу погоду напишем. Ладно?
Она согласилась и притихла.
— Так чего дальше-то писать? — спрашивает Валерка.
— Чего, чего? Сам знаешь, чего.
— Я про курей напишу, — говорит Валерка.
— Пиши про курей, — соглашается Татьяна Семеновна.
— «Куры мои здоровы», — пишет и говорит Валерка. — «Вовсю несутся, несмотря что зима».
— Как так несутся?! — поражается
Валерка с ходу подхватывает:
— «Хоть курей у меня и не осталось вовсе. Последнюю летом ястреб утащил». Так правильно?
— Так правильно, — соглашается Татьяна Семеновна.
Старухи молчат и вздыхают на своих табуретках.
— О чем еще написать? — спрашивает Валерка.
— Почем я знаю, — отвечает Татьяна Семеновна.
— Может, о здоровье напишем?
— Пиши о здоровье.
Валерка диктует сам себе и записывает:
— «Здоровье у меня здоровое. Ничего не болит. И температура нормальная — 36,6».
— Да, не болит! — возражает Татьяна Семеновна. — Поясницу так и ломит. Хоть криком кричи! А горчичники некому поставить! И давление у меня повышенное. Все время что-то давит.
Валерка подхватывает:
— «Ничего не болит. Только давление повышенное. Все время давит. А горчичники некому поставить».
— У Анастасии Алексеевны тоже поясница, — скромно вставляет Евдокия Павловна про почтальонку, чтобы тоже чего-то делать.
— Да у нее поясница потому, что она от работы бегает. Все у Ольгушки Павловской сидит, в карты играет, — взрывается Татьяна Семеновна. — Нашла, кого жалеть! На почту приходит раз в неделю, а зарплату целиком получает!
На этот взрыв Евдокия Павловна снова собралась сбежать, но Валерка ловит ее за платок и силой усаживает обратно.
— Татьяна Семеновна, — говорит Валерка, — ведь вы месяц не виделись. Были у вас какие-нибудь радостные события?
— Каки таки события?
— Может, посылка пришла с книгами или гости приезжали?
— Никакие гости не приезжали. Вот только крыса у меня завелась.
— Чего же тут радостного? — спрашивает Валерка. — Когда крыса завелась? Больше нечего сообщить соседке нашей дорогой — Евдокии Павловне?
— Все! — отвечает Татьяна Семеновна. — Хватит с нее!
— А что, — говорит юный дипломат. — Конечно, хватит. И так вон сколько новостей ей сказали.
Он перегнулся через барьер и взял еще один листок для писем.
Почтальонки Анастасии Алексеевны все еще не было. Видно, и в самом деле она забегалась по личным делам.
— Евдокия Павловна, будем ответ писать. Теперь вы диктуйте.
— А чего диктовать-то? — спрашивает скромная Евдокия Павловна.
— Какая погода у вас.
— Сам видишь, какая погода. Никакой погоды, метель одна.
— Я так и напишу, — говорит Валерка. — «Дорогая Татьяна Семеновна, никакой погоды у нас нет, метель одна». Правильно?