Случай в психиатрической больнице
Шрифт:
«Каким образом кровь оказалась на полу и подушке? Если бы она как-то задела бинты во сне, то кровь была бы на ее шее и пальцах, а не только на подушке». – Рассуждал про себя он.
Решив оставить ответ на этот вопрос до утра, молодой человек попытался привести стонущую девушку в чувства.
– Арина. Арина, проснитесь! – Слегка он встряхнул пациентку за плечи.
Девушка перестала выгибаться и ее закатившиеся вверх глаза постепенно сфокусировались на его лице.
– М-м-м. Что такое? – спросила она задыхающимся голосом и с опаской завертела головой по сторонам, словно кого-то искала.
– Вам снился страшный сон, и вы стонали. Я разбудил вас намеренно…
– О, доктор, спасибо вам, – прервала его Арина, – Могу ли я вас попросить, чтобы вы остались со мной до утра. Меня жутко тянет в сон, но я боюсь оставаться одна. – Сказала она ослабшим голосом, более сонно.
Герман зарделся от просьбы девушки. С одной стороны, ему было лестно, и он не мог ей отказать, с другой стороны – он гордился собой, что самая красивая девушка, которую он когда-либо встречал, нуждается в нем, как в своем защитнике.
– Конечно. Можете быть спокойны и засыпать, я останусь и буду сторожить ваш сон.
Не успел Ларионов закончить фразу, как заметил, что девушка уже погрузилась в царство Морфея и крепко накрепко уснула.
Немного разочарованный молодой интерн, поправил свои усики и с видом брошенного щенка, принялся исполнять обещанное, а, чтобы хоть как-то снять свое огорчение он зафиксировал повязку на шее юной пациентки, стал ждать рассвета.
С пением петухов, доносившимся издали, ранним промозглым утром, еще до первых рассветных лучей, Герман проснулся и обнаружил, что все это время спал сидя на кровати Арины. Укорив себя в непрофессионализме, молодой психиатр поднялся с койки.
Намереваясь покинуть палату, он задержался взглядом на утонченных и миловидных чертах ангельского лица Арины Ранкович, совсем белым как полотно, на фоне обрамляющих темно-каштановых упругих локонов, к которым так и хотелось прикоснуться и поиграть в ее волосах. И вообще вся она волновала его кровь, особенно после этой ночи, когда ему удалось узреть всю соблазнительность ее роскошного тела и познать ее страстную натуру, скрываемую за интеллигентным воспитанием и скромными манерами. Эти знания о неизвестных сторонах пациентки еще больше разгорячили юное сердце, не знавшее настоящей женской любви из-за учебы, и захватили в свой плен его разум.
Еще раз убедившись в надежности ремней, парень покинул палату и ушел в ординаторскую досыпать последние часы. К счастью, до конца его смены больше ничего чрезвычайного не происходило.
Герман Ларионов проснулся с первыми лучами солнца, слепящими его, через окно ординаторской. Отмахнувшись от солнечного зайчика, он почувствовал себя странно, а все из-за гнетущего чувства, будто на него навалилось что-то тяжелое и чернотой своей крепко сидело на его груди и не отпускало, пока он не открыл свои глаза.
В университете он изучал феномен сонного паралича, но это было совершенно по-другому, ведь предпосылок для внезапных тревог у него не было, да и он сам по себе не был предрасположен к нервным заболеваниям или депрессиям, но видимо прошедшая ночь, показавшаяся ему вечность, оставила неизгладимый след в его сознании, и не без основания, ведь такое с ним было впервые.
Умывшись под холодной водой, молодой специалист пришел в себя.
В больнице было тихо, все еще спали. Ларионов посмотрел в свои карманные часы и вздохнул. Стрелки отцовских часов показывали пол седьмого утра, а спать уже не хотелось, поэтому вооружившись ключами, мужчина отправился в палату 113, чтобы убедиться, что с его пациенткой все в порядке.
Зайдя в секцию, Герман уловил слухом едва слышное пение, это пела Арина Ранкович. Девушке тоже не спалось, и чтобы чем-то развлечь себя до прихода санитаров, она очень тихо напевала любимые мелодии. Неожиданный приход молодого врача удивил девушку.
– О, вы уже проснулись? – Спросил молодой человек с приятной улыбкой и едва заметными усиками, войдя в палату. – Подождите, сейчас я освобожу вас.
Закрыв за собой дверь Герман принялся расстегивать ремни на запястьях.
Приняв вертикальное положение на кровати, девушка прощебетала своим журчащим, как ручеек голоском:
– Спасибо, за то, что сторожили меня всю ночь до самого рассвета. То, что я сейчас в своем уме – ваша заслуга. – Смущенно улыбнулась она.
– Не стоит, благодарности… – немного замялся Ларионов, чувствуя стыд за воспоминания о ее изгибающемся в экстазе теле.
– А, вам почему не спится? Вы тоже чувствуете его присутствие? – Спросила Арина.
– Чье присутствие? – Стоя напротив, поинтересовался будущий психиатр.
– Того, кого вы спугнули ночью своим приходом в мою палату. – Смотря своими черными пытливыми глазами, сказала девушка.
Сердцебиение Германа участилось.
– Вы не спали?
– Не знаю. Скорее всего я прибываю в оцепенении, когда он приходит ко мне: я все слышу, чувствую, но не могу пошевелиться или открыть глаза. В эти моменты я не владею своим телом, но оно поддается его приказам. Это похоже на очень тяжелый сон, который оставляет после себя едва уловимые в памяти, но весьма неприятные чувства липкости на весь день. – Поделилась Арина и обняла себя за хрупкие плечи.
Внезапный мороз, пробежавший по позвонку от поясницы до затылка, заставили Германа поежиться.
Спокойный и ласкающий голосок пациентки продолжил звучать в палате, но уже тише и угнетенно:
– Я вам весьма благодарна за ночной визит, доктор. Благодаря вам я еще жива, но я не знаю сколько это еще продлится…
– Арина, – обратился взволнованный Ларионов, – я видел кого-то в вашей палате, но проверив палату, я убедился, что никого постороннего в ней нет. Наверное, мне показалось… – Пытался убедить молодой врач.
– Нет, вам не показалось, доктор. – Утвердительно заявила пациентка. – Он был здесь, иначе зачем вам было искать кого-то под кроватью, если вы говорите, что вам лишь привиделось? – Более тверже прозвучал голос Арины.