Случайная дочь миллионера
Шрифт:
– Вы поженились из-за чертовой ипотеки? – Алмазов хмурится, сводит брови к переносице.
– Не ори, голова болит.
– Прости, просто пытаюсь осознать. Я отправлял тебе деньги, чтобы ты спокойно училась и ни в чем не нуждалась, через два месяца от своих людей я узнаю, что ты вышла замуж, был зол на тебя как черт, решил, что ты моими деньгами попользовалась вместе со своим дружком, дураком себя почувствовал, а все из-за какой-то ипотеки? – хмыкает он, сверля меня темным взглядом.
– Да, Руслан, потому что, кроме денег, от тебя я ничего не получала больше. Я думала, ты не вернешься! А ты женился, Руслан! – излишне эмоционально выкрикиваю я, хотя обещала себе оставаться холодной и равнодушной. – Об этом несколько месяцев все журналы строчили. Я не телепат, я не читаю мысли. Так как, по-твоему, я должна была поступить? Ты все равно не оставил бы тогда Софи.
– Да, но я бы свою дочь не шесть лет спустя увидел. Господи, как же сложно с вами, женщинами.
– Зато с вами легко!
– Я ведь думал, ты учишься, думал, перевезу Киру на родину, обустрою для них все и к тебе рвану. А тут такой сюрприз: ты замужем, еще и беременна. Что я, по-твоему, должен был думать?
– Ты мог просто позвонить. Один звоночек. Один-единственный, Руслан, и сейчас мы бы об этом не говорили. Сейчас бы все по-другому было. А так… – Горло спазмом сдавливает, и от осознания того, что все по-другому могло быть, становится еще горше.
– Не реви снова. Я понял: я облажался. Но на тот момент у меня была куча проблем и забот, время пролетело молниеносно. С одной стороны – муж Софи прижал, с другой – ее родители вставляли палки в колеса и делали все, чтобы ребенка нельзя было вывезти из страны. Я, когда прилетел, первые несколько дней не верил, что наконец-то все удалось. Потом мне пришлось принять приглашение поучаствовать в парочке боев. Адвокаты и переезд сожрали все мои сбережения. Поэтому, как видишь, я был чертовски занят и думать о продолжении наших отношений времени не было.
– Да, ты… ты и в самом деле был занят, – упавшим голосом произношу я.
Руслан резко поднимается со своего места, подходит ко мне и наклоняется. Обхватывает ладонями мое лицо, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Но я не буду врать, что не скучал по тебе, Вика. Каждую ночь ложился с мыслью о тебе, мне тебя не хватало, очень. – Он прислоняется своим лбом к моему. От него веет отчаянием и сожалением, грудь сдавливает, и не могу из себя ни слова выдавить.
Я кладу ладони ему на плечи, веду вниз, чувствуя тепло его тела. Он выдыхает мне прямо в рот. Его тело под моими руками дрожит. А потом он действует. Так внезапно и неожиданно. Накрывает мои губы своими, разрушая между нами все барьеры.
Я сдавленно охаю, не ожидая такого напора. Но не отталкиваю его, а раскрываюсь, отвечая на поцелуй. Сама не замечаю, как оказываюсь на столе, отчаянно цепляясь пальцами в рубашку Руслана.
Мое сердце подпрыгивает к горлу, бьется часто-часто. Я вокруг ничего не замечаю, полностью растворяясь в ласках Алмазова. Совсем с ума сошла, даже оттолкнуть его не пытаюсь. Запах желанного мужчины вдыхаю, вкусом его губ наслаждаюсь.
С Максимом никогда так не было, да ни с кем не было. Только Руслан во мне распаляет запретные желания, только он может одним взглядом, прикосновением заставить забыть даже о том, что ненавижу его всей душой. Ведь он выжег глубокую рану на сердце, которая долго кровила, не заживая.
Он хватает меня за бедра, тянет к себе ближе, я пытаюсь ухватиться пальцами за край стола, но цепляю сахарницу, и та со звоном приземляется на пол, отрезвляя меня в мгновенье.
Упираюсь ладонями в грудь Алмазова, отстраняюсь. Я смотрю Руслану в глаза, которые горят сумасшествием, полностью отражая мой взгляд. Мы дышим тяжело, оба взбудоражены.
– Тебе стоит уйти, – хриплю я, поправляя на себе одежду, хотя тело хочет совершенно другого. Спрыгиваю со стола, ноги и руки не слушаются. Ощущаю себя желе.
– Не уйду, – внезапно заявляет он, делает шаг вперед, преграждая мне путь. – Давай снова попробуем, Вика, с чистого листа? Никаких тайн, никаких недомолвок, у нас дочь растет, мы до сих пор не остыли друг к другу, меня к тебе тянет, тебя – ко мне. И не отрицай, твоя реакция на поцелуй сама за себя говорит. Дай мне шанс. Я хочу быть с вами. Хочу наконец-то нормальную семью, Вик. Жену хочу такую, как ты, чтобы булочки вкусные пекла, чтобы дома ждала. Дай мне шанс, клянусь, ты не пожалеешь.
Он не отводит от меня взгляда, смотрит с надеждой. Я и слова выдавить из себя не могу, слишком уж неожиданно прозвучало его предложение. Та часть меня, что еще верит в любовь, что жаждет романтики, чуда, громко кричит: «Скажи «да»!» Но разумная требует держать себя в руках, потому что падать с высоты безумно больно. Она уже знает об этом. Не понаслышке.
– Так что, Вика? Нам ведь так хорошо в прошлом было, помнишь? – заискивающим голосом произносит он.
– Никаких секретов и недомолвок? – дрожащим голосом[n2] спрашиваю я.
– И все будет так, как захочешь ты.
– Я… я не знаю, Руслан. – Качаю головой, сжимая и разжимая пальцы. – Это все как-то слишком внезапно. И странно. И неправильно.
– Это самое правильное из всего, что я сделал в этой жизни. Давай, котенок, соглашайся. Ты всегда сможешь уйти, выставить меня за порог, запретить мне приближаться, – его голос обволакивает меня, шансов противиться почти не остается.
– Хорошо. Я… я хочу попробовать, – выталкиваю из себя и прикрываю веки, когда Руслан вновь целует меня.
Но в этот раз в его поцелуе нет нетерпения или напора, его губы действуют мягко и осторожно, словно боятся спугнуть. Ласкают – чувственно и нежно, как будто это наш первый в жизни поцелуй.
– Ты не пожалеешь, – обещает он, сжимая меня в объятиях.
– Я очень-очень надеюсь на это, Руслан. Иначе я разочаруюсь в тебе окончательно.
Несколько минут мы просто стоим посреди кухни, обнимаясь, потом Алмазов отступает от меня, застегивает пуговицы на рубашке, которые я в порыве сумасшествия успела расстегнуть.