Случайная любовница
Шрифт:
— Почему ты не призналась? — спросил он.
Она открыла глаза.
— В чем?
— Что ты девственница. Ты не думала, что для меня это важно? Что мне, возможно, надо это знать?
Она пожала плечами, давая себе лишнюю секунду, чтобы подумать.
— Это… казалось… слишком интимной темой, не из тех, что обычно обсуждают.
Протянув руку, он нежным жестом погладил ее по щеке.
— Этой ночью мы, похоже, обсуждали немало подобных тем. Тебе следовало довериться мне. — Суровое выражение промелькнуло на его
Она повернула руку и переплела их пальцы.
— Но не причинил — по крайней мере не больше, чем это было неизбежно, учитывая мою невинность. Я знала, что нахожусь в надежных руках.
Последние остатки холода пропали из его глаз, искра желания зажглась в глубине янтарного взгляда. Несколько секунд спустя, однако, она исчезла, он выглядел озабоченным.
Сев, он пригладил пальцами свои растрепанные волосы, затем потер большим пальцем лоб.
— Что, голова болит? — спросила она. — Кажется, я напрочь позабыла о том, что с тобой произошло. — Она осеклась, стесняясь спросить. — Так как твоя шея? Укус еще болит?
— Нет, я его почти не чувствую. Лекарство оказалось удивительно эффективным. И я доказал, что вполне здоров, если занимался с тобой любовью. — Он устремил на нее взгляд из-под нахмуренных бровей. — Лили, тебе в самом деле следовало открыться мне.
— Да, я была девственница. Но теперь это уже не важно. Дело сделано, и ничего не изменить.
Нет, он хотел бы это изменить и уже сейчас сожалеет о своей поспешности. Все-таки одно дело, когда перед тобой вдова, имеющая опыт супружеских отношений, и совсем другое — нетронутая девушка.
Сердце ее забилось.
— Не волнуйся, все в порядке.
Лицо Итана вновь сделалось суровым.
— Ой ли? Я взял у тебя то, чего не имел права брать. Ее плечи напряглись.
— У тебя было право, которое я дала тебе, когда согласилась прийти в твои объятия. Ты не взял ничего, что я не отдала бы тебе по собственной воле.
— Возможно, сейчас ты веришь в это, но я соблазнил тебя.
— Насколько я успела заметить, ты соблазнял меня последние несколько недель. Но никогда раньше не обнаруживал ни малейших угрызений совести из-за своих домогательств. Или ты только дразнил меня?
— Разве из сегодняшней ночи следует, что я только дразнил? — задал он скорее риторический вопрос.
— Ну, значит, ты добился своей цели. На мой взгляд, ты должен быть доволен. — Она замолчала, когда новая мысль пришла ей в голову, мысль, которую она заставила себя произнести вслух: — Или в этом и состоит сложность? В том, что мне не удалось доставить тебе удовольствие и ты теперь ищешь вежливый способ сообщить мне об этом?
Остро сознавая свою наготу и уязвимость, которую внезапно ощутила, Лили села и потянулась за рубашкой. Старательно отводя от него глаза, она надела ее через голову так быстро, как только сумела.
— Что за нелепость? —
— Тогда…
— Я обесчестил тебя, Лили, но делать этого не собирался.
Итан надолго замолчал, взвешивая свои следующие слова. Сделав глубокий вдох, словно решившись на что-то, он вновь встретился с ней взглядом.
— Выходи за меня замуж. Позволь мне вернуть тебе твою честь.
Ее губы приоткрылись в потрясенном вздохе. Выйти за него! Силы небесные, она ожидала какой угодно реакции, но только не этой. Какое-то теплое чувство растеклось у нее в груди, приятное волнение, вызванное его галантностью. Но так же быстро эти эмоции остыли, и логика напомнила ей, что его предложение пришло не от нежных чувств с его стороны, а скорее из чувства долга и — какой бы унизительной ни была эта мысль — вины. Но этого ей не надо. Кроме того, она ведь не собирается выходить замуж. Ни за Итана, ни за кого-то другого.
— Значит, ты веришь, что брак может восстановить мою честь? — спросила она. — Так кто же из нас говорит нелепости?
Он насупил брови.
— Я пытаюсь поступить правильно.
«Знаю», — подумала она, подавив внезапный усталый вздох.
— А я считаю, что в этом нет нужды. Моя честь не погублена, по крайней мере в моем понимании.
Он сжал челюсти.
— Я взял твою девственность.
— Против этого не поспоришь, — колко ответила она, поерзав от легкой саднящей боли между ног, которая уже давала о себе знать. — Но это не означает, что нам надо приковывать себя друг к другу.
— Ты не понимаешь…
Она вырвала у него свою руку, затем вскинула ее.
— Нет, это ты не желаешь понять. Тебе никогда не приходило в голову, что я могу не хотеть выходить замуж?
— У тебя теперь нет выбора.
— Почему же? Никто не знает, что мы были здесь вместе…
Он засмеялся с явной издевкой:
— Ну да, за исключением твоих слуг, которые видели, как мы вместе уезжали вчера утром. Моей челяди, которой известно, куда я направился, и любых друзей или знакомых, с которыми мы могли поделиться своими планами на день. А больше никто.
Она чуть заметно надула губы.
— Совсем не обязательно так раздражаться.
— Да я лишь напоминаю факты.
Протянув руку к своей подушке, он кулаком ударил в середину и, улегшись поудобнее, пристроил голову во вмятине. Внезапное выражение усталости промелькнуло у него на лице.
— Я достану специальное разрешение, когда мы вернемся в город. Мы поженимся в конце недели.
В конце недели! Она ощутила легкую панику.
— Не думаю, что это хорошая мысль.