Случайная мама
Шрифт:
– Целую, – говорю я.
– Взаимно, – отвечает он мне.
Ни тон, ни форма ответа меня не смущают. Занят, скорее всего, уже не один. Да и вообще он не мастер словесности в тех темах, что касаются чувств.
Закончив разговор, приступаю к эклерам. До чего же красивые, а? И так пахнут… Вот это Игнат постарался!
Правда, когда я беру эклер в руки, запах кажется уж очень навязчивым. А когда откусываю…
У меня такое ощущение, будто во рту у меня кто-то высадил миндально-фисташковую аллею.
Перебор.
Явный перебор.
Слишком сильный вкус, а вот чего-то важного не хватает. Ну как так-то, а? Мне удается с трудом проглотить лишь кусочек. Да и то потому, что на меня смотрел посетитель, и…
И все!
Прижав руку ко рту, я подскакиваю с места и несусь в сторону женской кабинки. Лишь чудом успеваю вбежать в нее – так сильно тошнит. Просто выворачивает наружу. Я даже боюсь, что тут оставлю кишки, сердце и почки.
Ох…
Опасная профессия – дегустатор! Кому и нужно выписать премию – так это мне. Нужно обсудить это с шефом.
Выхожу я еле живая. Ноги дрожат, лицо бледное, дышу через рот, не в силах поверить, что выжила. И прямой наводкой на кухню, пока еще кого-то не отравили.
– Игнат…
Он оборачивается, и его круглое лицо вытягивается в овал. Ух ты боже мой, какие у нас в ресторане таланты! Никогда такого не видела!
– Игнат, – говорю уже мягче, – с орешками ты явно переборщил.
– Да? – Он с грустью смотрит на горку эклеров. – Ладно, понял. А… может быть, чего-то в них не хватает?
– Естественно, – соглашаюсь я деловито. – Соли. Вот соли можно было добавить побольше! И совсем чуть-чуть перца.
И с чувством удовлетворения, что помогла хорошему человеку, иду к себе в кабинет.
Глава 37
– Ирина Викторовна… а… вы куда?
Зыркнув в сторону повара, который едва не загородил мне проход, я мчусь в дамскую комнату.
Нет, это выдержать невозможно. Уже третий раз! Фух, чудом успела! Нет, вместо премии надо попросить у шефа переместить дамскую комнату поближе к моему кабинету. Я даже понятия не имела, как она далеко!
Когда дефилирую обратно, повара в коридоре уже нет. Ну, логично, он же не самоубийца.
В кабинете пытаюсь отдышаться и прийти немного в себя. Кто бы подумал, что самая опасная профессия – добрый бухгалтер? При мысли о том, чтобы поехать в ресторан, мне снова становится дурно.
– Матвей, прости, но я на обед не поеду.
– Почему?
Услышав его голос, я едва не хлюпаю носом. Правда-правда, к глазам подступают слезы, и я ему жалуюсь:
– Меня отравили. Наш повар.
Становится так обидно. Я могла бы поехать на свидание, встретиться с Матвеем, а вместо этого сижу вот, работаю.
Матвей внимательно слушает про моего отравителя и эклеры. Молчит. Ну потому что наверняка, как и я, не ожидал такого коварства! И вдруг открывается дверь, и я вижу виновника своего состояния с новой горкой эклеров!
– Изыди! – прошу его по-хорошему.
– Ирина Викторовна, это другие. Вы просто попробуйте. Доверьтесь мне.
– Я тебе уже доверилась – хватит, – ворчу я, но уже не так убедительно, потому что выглядят его эклеры немного иначе и пахнут не так. Вкусно. А его стараниями я с утра голодаю.
– До вечера, – говорю я Матвею. – Тут отравитель раскаялся и пытается искупить свою вину.
Я с подозрением беру один эклерчик – он маленький, если что, думаю, меня откачают. Откусываю. И едва не мурлычу от удовольствия.
– Ну вот, можешь же! – восхищаюсь я, а он расцветает, улыбается мне во все тридцать два. – Ладно, прощаю. Живи пока.
– Угу, – кивает он, продолжая сверкать своими зубами.
Не день, а скрытая реклама стоматологических клиник, честное слово. Но я в таком благостном настроении, что мелочи меня не волнуют. Доев один эклер, тянусь за другим. Повар стоит надо мной.
– Что, остался на случай, если нужно будет вручить мне противоядие? – язвлю я, принимаясь за третий. – Скажи хоть, с чем они. Вдруг я не до конца окочурюсь, смогу в скорой подсказывать, что это было.
– В первом сливочный сыр с укропом, семгой и кунжутом, во втором зеленый салат и маслины, в третьем копченая курочка, зелень и соленые огурчики.
– Угу, а про перчик, как я просила, забыл?
– Со специями лучше не перебарщивать.
Эклеры идут на ура, настроение мое улучшается, поэтому я согласно киваю.
– Ладно, ты доказал, что все-таки умеешь готовить. Можешь считать, что прощен.
Повар улыбается еще шире, чем раньше, и выходит из моего кабинета. Сижу, спокойно работаю. Вдруг дверь опять открывается и… входит Матвей.
Он.
Здесь.
Не думала, что он когда-либо захочет зайти в наш ресторан. Его появление настолько неожиданное, что я растерянно бормочу:
– Что ты здесь делаешь? Ты же терпеть не можешь моего шефа.
– Так я и не к нему.
Ути боже мой! Все бросил! Примчался, услышав, что мне было плохо! На глазах снова наворачиваются слезы. Подскочив с кресла, спешу к нему, обнимаю.
– Мне уже лучше, – бормочу я растроганно. – Правда лучше. Тошнота прошла, я поела…
– Это хорошо.
Его ладонь опускается на мою спину. И теперь становится вообще хорошо, как будто только обнимашек мне и не хватало для полного счастья.
– Ты же, наверное, сильно занят…
– Да.
– Наверное, тебе нужно вернуться…
– Да.
– Ну вот, ты убедился, что со мной все в порядке… – Я хочу его отпустить, правда хочу, а руки самовольно обнимают сильнее. – Ты убедился, что я до вечера доживу, так что…