Случайная невеста командора

Гончарова Татьяна Викторовна

Командор нашёл на спине застёжку платья — впервые кого-то озадачило наличие тряпки на мне — расстегнул, положил ладони на плечи, потянул ткань вниз, обнажая грудь.

— Лирарийец. С чистой кровью. С куклой, — усмехнулся он. — Рехнуться можно. Но мне нужна энергия. Очень много энергии. Она внутри тебя. Я чувствую. Знаю. И я её у тебя возьму.

С этими словами он погладил меня в центре груди — под его пальцами моя кожа засветилась тусклым многоцветием — его диск и элементы на руке втянули это свечение.

— Ты реагируешь на меня, как живая, —

продолжил он, трогая кончиками пальцев мою обнажённую грудь. — И я на тебя реагирую, как на живую. Это наводит меня на мысли. Эти мысли мы с тобой проверим. Чуть позже. А пока… пока что я тебе кое-что расскажу.

Глава 8. Сценарий

Командор задевал соски, поглаживал ореолы, собирая элементами на брони разноцветное свечение, вспыхивающее вокруг меня при каждом его движении, взгляде, слове.

— Лирарийцы, — говорил он тем временем, — как и другие расы, много времени проводят в космосе, вдали от женской ласки. Кукол, максимально похожих на женщин, сделали для комфорта и снижения стресса. При этом мы часами проводим рядом с генераторами сойриу в этих тесных комнатах. Логичное решение — совместить два процесса, удовлетворять мужское, и при этом брать сойриу от генератора внутри куклы.

— Почему ты… мне это рассказываешь? — едва слышно спросила я, чувствуя, как таю от его прикосновений.

— Тебе не всё равно? — усмехнулся он уголком губ. — Какая разница, что я несу? Тебя звук моего голоса успокаивает. Программа генератора внутри тебя отзывается на хорошее отношение, на обращение как с живой, а значит, работает лучше.

Командор наклонил меня, удерживая под спину и зарываясь пальцами в волосы, накрыл губами мою грудь. Я ахнула, вцепляясь в его волосы и сжимая бёдра. Оттого, как он обвёл горошину соска языком, краснея, почувствовала влагу между половых губ.

— Это тоже продумали твои создатели, — оторвавшись от груди и подув на неё, сказал он, — когда делали активаторы для лирарийцев. Максимально воспроизвели сценарий живого общения. К тому же, если дайо бережен с оборудованием, оно служит дольше. Активатор остаётся целым во время дальнего полёта, значит мужчина продолжает пользоваться понравившейся игрушкой, работает стабильнее, лучше выполняет задачи.

Он вобрал горячим ртом вторую грудь, поигрывая языком с соском, заставляя меня выгибаться всем телом от волны незнакомых ощущений. Командор оторвался, со странным удовлетворением глянул на меня. Усадил на себе удобнее, приподнимая за бёдра и прижимая грудью к себе.

Я ахнула, почувствовав его пальцы на нижних губах.

— Я сейчас говорю про тебя как про искусственную, — сказал он, проникая подушечками в намокшую щель. — Ты обижалась до этого. Сейчас спокойна. Я менял эмоции. Но ты остаёшься стабильной. Почему?

От откровенного прикосновения я громко застонала, вцепляясь в его жесткую броню. Мне пришлось зажмуриться от яркого света, вспыхнувшего между нами.

— Вот так тебе нравится, — говорил он, медленно проводя пальцами вокруг

клитора, слегка задевая его вершину, и снова надавливая рядом, — в разы сильнее и больше даёшь, чем было. Я задал вопрос. Отвечай.

— Я… ох…

— Что я спросил, Алья? — снова потребовал ответа командор.

Да чтобы я помнила! Меня сносило ощущениями. Весь мир сжался до точки между ног, там, где он меня ласкал, сжимал, надавливал, растирал, высекая из моего тела ураган ощущений.

Я постанывала и тёрлась о его броню, подставлялась под его руку. Как же хорошо…

— Ещё… — прошептала я, взглянув в его глаза.

Он ускорил ласки, глядя мне прямо в глаза. Нас окутало свечение, его волосы взметнулись от незримого ветра.

Командор схватил меня свободной рукой за лицо, продолжая наглаживать искусными пальцами между половых губ, впился в мой рот жгучим поцелуем.

Меня заполнило тепло. Я попыталась отстраниться от переизбытка ощущений, но не успела — задрожала всем телом, глухо застонав под его губами. Содрогнулась, зажмурившись от яркого света, снова и снова вздрагивая от движений его руки, ставших тягуче-медленными.

Мне было так хорошо… Так хорошо…

Командор отпустил мои губы, обнял обеими руками, а я просто растеклась по его броне, лежала на нём щекой, чувствуя его острожные поглаживания по спине и волосам.

Когда дрожь моего наслаждения утихла, я боялась поднять на него глаза. Почему-то было мучительно стыдно. Казалось бы, после стольких лет на станции, чего могла бы я стыдиться, но с ним… затягивались все-все душевные раны. Я чувствовала себя с ним другой. Чистой и невинной. Собой. Настоящей.

— Посмотри на меня, — тихо приказал командор.

Я покраснела ещё сильнее, слёзы против воли скользнули по щекам. Но всё равно посмотрела — почему-то ни на мгновение не могла ослушаться его.

— Скажи-ка мне… — начал он, когда я подняла на него опасливый взгляд, — давай, Альйоника, признавайся. Говори правду, теперь я смогу увидеть, если ты соврёшь. Как долго на станции у тебя брали чёрную сойриу?

Глава 9. Сойриу

— Я… — опустив глаза, я пыталась сообразить, как уклониться от этого разговора. — Я отвечу, только мне нужно знать, почему ты спрашиваешь.

Командор упрямо сжал зубы, мне показалось, что он едва сдерживается, чтобы не ответить резко или не отдать прямой приказ. В его глазах мелькнуло странное выражение, и он кивнул.

— Хорошо. Объясню. С тобой слишком много странностей. Я пытаюсь понять, с чем имею дело. Сейчас покажу.

Он усадил меня удобнее у себя на коленях, поднял руку, развернув её ладонь ко мне.

— Я говорю, что ты красива, выражаю мужское восхищение, а ты реагируешь на это здесь, — он прижал ладонь к моему паху, вызывая у меня румянец, — а не здесь, — он сместил руку в центр моей груди.

Я пожала плечами.

— Смотри, — сказал он, сдвигая руку выше и располагая её чуть ниже моих ключиц, — смотри на меня.