Случайная невеста командора
Шрифт:
Я вдруг поняла, что я полностью голая. Но стыда и смущения почему-то не было. Только страх и ненависть. Я злобно посмотрела на него.
— Тебе необходимо успокоиться, — продолжил командор. — Как показал практика, если я побуду рядом и потреплюсь с тобой, ты успокоишься, просто от звука моего голоса.
Не знаю, на что он там рассчитывал, но успокаиваться я явно не собиралась.
— Тебе необходимо успокоиться, — повторил он. — Низкая сойриу, которую ты сейчас так щедро испускаешь, отравляет гройро-раствор. Это означает, что мне придётся снова вырубить твоё сознание, чтобы заменить раствор, или держать тебя вырубленной, а это замедлит восстановление.
Командор усмехнулся, пристально глядя на меня.
— Алья, ты не андроид, это очевидно. Но в том состоянии, что ты сейчас, ты живым созданием совсем не определяешься. Осознай. Ты фактически мертва. Пустая оболочка. У этого есть причины. Некогда сейчас, потом, если будет интересно, объясню. Не суть. Пойми. Осознай. Тебе придётся сейчас сидеть в этой колбе, и находиться здесь столько, сколько нужно, чтобы вернуться в функциональное состояние. Тебе необходимо успокоиться и принять ситуацию. Потому что…
Он стиснул кулаки и наклонил голову, глядя на меня исподлобья.
— В тебе, Альйона, судя по тому, что я вижу благодаря здешнему оборудованию, покопались так…
Его лицо перекосило, командор отвернулся и прошёлся между колбами. Он встал спиной ко мне, расслабил плечи и продолжил говорить, не поворачиваясь.
— С момента, как я тебя забрал на станции, прошло шесть циклов. Сколько ты там валялась без раствора, спрашивать тебя бессмысленно, у тебя выжжены элементы, отвечающие за время. Ты ни разу не сказала ни о голоде, ни о жажде, ни о выделении, хотя у тебя организм живой женщины… твой организм полностью перестроен на иную систему питания. Не говоря уже о других… изменениях.
Командор резко развернулся, стремительно приблизился ко мне. Я могла только испуганно смотреть на него, пытаясь осознать его слова. Он приложил ладонь к стеклу колбы.
— Я хотел бы подзарядить тебя… своей сой… но бой с предателем и другими дайо полностью меня выжег. Мы сейчас летим на планету, где оба сможем подзарядиться. Я сейчас объясняю тебе всё это по единственной причине. Если ты осознаешь, что происходит — ты… перестанешь отравлять гройро-раствор. Его, кстати, здесь очень мало.
Он погладил стекло колбы, в его глазах мелькнуло странное выражение.
— Алья, я вижу по твоей реакции, что ты не хочешь быть в грой-аппарате, но реально такова, что иных способов, здесь, на истребителе, сохранить тебе жизнь нет. Поэтому не вздумай разбивать грой-ап. Я сейчас уйду. Отсутствовать буду долго. На истребителе, после стычки с Грэйордом, куча проблем. Нам нужно дотянуть до планеты, где сможем зарядиться.
Командор нахмурился, его лицо приняло жёсткое выражение.
— Уговаривать не буду. Ресурсов на это больше нет. Хочешь жить? Питайся в грой-апе. Успокойся и настройся на высокую сойриу. Можешь подумать, например, как ты благодарна мне за то, что мы до сих пор живы.
Он искривил губы.
— А ещё за то, что Грэйорд мёртв. И больше не сможет. Ни у кого. Взять чёрноту. Как он это делал у тебя.
Командор резко развернулся и стремительно вышел из комнаты.
Я осталась в совершенно растрёпанных чувствах. Совершенно одна.
Глава 14. Тьма
Похоже, что командор был прав, когда сказал, что у меня нет теперь ощущения времени.
Я честно пыталась не бояться. Угроза про отравление раствора была серьёзной.
И при этом я помнила, как болталась в такой же колбе на станции. Тогда мне было всё равно. Сейчас, после знакомства с командором… Что-то изменилось.
Он спросил меня, хочу ли я жить. Когда лежала на полу на станции, мне было всё равно.
Сейчас мне вдруг… захотелось жить. Как же мне сильно захотелось жить!
Похоже, что командор сказал правду, когда говорил, что отсутствовать будет долго, потому что мне удалось многое осмыслить. Многое обдумать.
Я снова и снова прокручивала в голове целеустремлённость командора, как он пробился сюда. И сейчас продолжает бороться за жизнь. Вот он точно хочет жить. И хочешь сохранить мою… жизнь.
Я решила не думать о прошлом. Что со мной сделали, не важно. Важнее то, что с этим делать, с этим же можно что-то делать? Командор, похоже, знал.
Что мне остаётся? Он единственный, кто после перемещения на станцию отнёсся ко мне по-доброму.
Пусть у него свои мотивы, он брал от меня энергию, но он спас этим не только себя, но и меня.
Я ему нужна только как зарядное устройство? Пусть. Он не сделал мне ничего плохого.
Мои щёки вдруг зарделись — вспомнила, как он ласкал меня. Поцелуй. Его слова. Он считает меня красивой. Я нравлюсь ему. И… Он не считает меня андроидом. Точнее не так. Он уверен, что я не железка. Другой вопрос насколько покалеченной он меня считает.
Но… Моя жизнь ему важна. Он хочет её сохранить. Зачем? Для того, чтобы я заряжала его? Такое возможно. Я не хочу об этом думать. Сейчас у меня задача — выжить. Думать о…
Командор сказал думать о благодарности. О черноте и уничтоженном дайо… я не хотела думать. От этого мне становилось очень плохо, а значит, я могла отравить раствор.
Я решила думать о командоре. Валэйрд. Он сказал, что при других дайо я должна называть его Валэйрд, а наедине… Я могу называть его Вард.
Я перекатывала в уме его имя, вспоминая его руки и губы, как уверенно он действовал в капсуле и здесь, на истребителе, и наполнялась этой уверенностью. Он не сделал мне ничего плохого. Наоборот. Я благодарна ему.
Дверь в помещение с колбами открылась внезапно. Зашёл командор. Подошёл стремительно, сделал несколько жестов выпрямленными пальцами. Раствор в колбе стремительно ушёл в пол, я закашлялась, и вскоре вздохнула лёгкими. Меня окутали воздушные потоки, просушив кожу и волосы. Стекло исчезло.
Командор подозвал меня к себе, сгибая пальцы. Я осторожно подошла — тело ощущалось сильным, я уверенно держалась на ногах.
Перед ним я не стеснялась своей наготы. И он смотрел на меня… безразлично. Его лицо совершенно ничего не выражало.