Случайная свадьба (+ Бонус)
Шрифт:
Вот только Давид это знает. И Росомаху знает. Но все равно сводит нас лицом к лицу в своем доме, еще и делает вид, будто мы не знакомы. Зачем?
Внезапно меня настигает мысль: а что, если я ошиблась и это не Росомаха? Может, я его плохо рассмотрела, и за рулем серебристого кроссовера сидел совсем другой мужчина? А я тут уже насочиняла...
Эта мысль мне так нравится, что я немного оживляюсь. Даже нахожу в себе силы улыбнуться, подойдя к кабинету.
Точно, насочиняла. Да что я тогда вообще могла видеть?
В кабинет вхожу с улыбкой и сразу выхватываю глазами Давида. Он сидит в кресле у окна, беседуя со своими гостями, которые стоят спиной ко мне. Муж замечает меня, и его взгляд делается таким, что мне хочется в него укутаться, лечь и уснуть.
Чтобы не просыпаться. Как Спящая Красавица.
Здесь все для этого есть, даже замок подходящий. Остается подыскать подходящую злую волшебницу с веретеном.
— Господа, позвольте представить вам мою жену, — Давид выпрямляется в кресле и смотрит на стоящих перед ним мужчин с видом полного превосходства. — Марта, дорогая, подойди ближе.
Мужчины оборачиваются, и моя улыбка застывает, намертво приклеиваясь к лицу. Улыбаться больше не хочется, потому что мои надежды на погреб Сосланбека не оправдались. Передо мной действительно Росомаха.
Наши взгляды встречаются буквально на миг, и я поспешно отвожу глаза. Актриса с меня никакая, мне сложно делать вид, будто мы незнакомы. Проще не смотреть.
Буду смотреть на второго гостя. Он так забавно меня разглядывает, и чем дольше смотрит, тем более счастливым выглядит. Такое впечатление, что он сейчас скажет «фух» и перекрестится.
— Познакомься, дорогая, — тем временем Давид сам подъезжает ко мне, поскольку у меня так и не получается сдвинуться с места, — это Аверин Константин Маркович. Юрист.
Юрист? Смешно. А я думала, король. Судя по его благосклонному взгляду, как минимум. И по тому, как он милостиво кивает. А еще я не слышала, чтобы юристы столько зарабатывали. И что хоть кто-то из них может позволить себе костюм, который сейчас надет на Константине Марковиче.
— Очень приятно. Марта Константиновна, — церемонно киваю в ответ.
Юрист Аверин уважительно поднимает бровь, отчего его «фух» становится еще более осязаемым. Давид с Росомахой озадаченно переглядываются и с подозрением впиваются взглядами в Константина Марковича.
Тот недоуменно смотрит на них, потом на меня, а потом возмущенно фыркает.
— Что вы на меня уставились? Я тут ни при чем. — еще раз окидывает меня оценивающим взглядом и убежденно добавляет: — Она слишком молода.
— Уверен? Тебе тогда было двадцать два, — возражает Росомаха, и от звуков его голоса меня бросает в дрожь. Потому что голос я тоже узнаю.
— Точно нет, — твердо стоит на своем Константин Маркович, но для меня их диалог остается загадкой.
— А это Антон Голубых, — между тем продолжает спектакль Давид. — Он доктор, хирург. Один из лучших, которых я знаю.
Муж взглядом указывает на Росомаху, и я заставляю себя поднять глаза. Значит, Антон. Ему идет это имя. Но Росомаха все равно подходит больше.
Доктор Голубых смотрит на меня так, будто впервые видит. Его лицо ничего не выражает, а меня бросает то в жар, то в холод.
Чужой, абсолютно чужой мужчина. Сама мысль о том, что нас с ним что-то связывает, кажется дикой и фантастической.
— Давид, твоя жена потрясающе красивая девушка, — говорит заметно повеселевший Константин Маркович. Такое ощущение, что он неизвестно чего ждал.
Может он думал, что Давид женился на мне из милости? Или из сострадания?
— Я знаю, — муж берет мою руку и прижимает к губам, — сам себе завидую.
Мы встречаемся взглядами, и во мне просыпается несмелая надежда. А может все-таки Давид не готов со мной расстаться? Он с таким трепетом держит мою руку, в его глазах столько безграничной нежности, что меня немного отпускает.
Приходит Селим сказать, что стол к обеду накрыт, и господа могут пройти в столовую. За обедом я по большей части молчу, и Давид все чаще окидывает меня обеспокоенным взглядом.
Наконец он не выдерживает, и как только мы встаем из-за стола, начинает допрос.
— Марта, что с тобой? Ты расстроена? Или плохо себя чувствуешь? Ты почти ничего не ешь!
— Нет аппетита, — вяло отмахиваюсь.
— Тебе что-то сказал доктор? — теперь Давид встревожен по-настоящему.
— Нам надо поговорить, Давид, — не удерживаюсь и глажу его по руке. — Очень надо.
Муж заглядывает в глаза и утвердительно кивает.
— Хорошо, пойдем. Господа, я скоро вернусь, прощу меня простить, — заявляет он гостям, берет меня за руку, и мы возвращаемся в кабинет.
— Что ты хотела сказать? Говори, — поворачивается ко мне муж, как только за нами закрывается дверь. И вдруг его лицо озаряется: — Или это ты для отвода глаз? А сама, как я, не можешь дождаться ночи...
Он недвусмысленно тянет меня к себе на колени, и я вынужденно упираюсь локтями ему в грудь.
— Нет, Давид. У меня на самом деле есть новость. И она... — я запинаюсь, — в общем, ты вряд ли будешь рад.
— Что случилось? — муж напрягается, стискивая мою руку.
— Давид, — собираюсь с духом и выпаливаю, — я беременна.
И из меня по капле уходит жизнь, когда я вижу, как его лицо превращается в гипсовую маску.
Глава 31
— Что значит, беременная? — побелевшими губами спрашивает муж, высверливая в моем теле сквозные отверстия.