Случайные смерти (сборник)
Шрифт:
Но и одного глаза Джерри было достаточно, чтобы понять: терпение Фрэнка лучше не испытывать.
Пиво не заставило себя ждать. Фрэнк запрокинул бутылку и деликатно глотнул.
Джерри принялся драить стойку, выписывая стремительные круги маленькой белой салфеткой. Центробежная сила быстро отнесла его на безопасное расстояние.
Фрэнк поднес к носу бутылку. Слегка повысив голос, спросил:
– «Роллинг Рок» есть, Джерри?
– Простите.
– Почему нет?
Бармен пожал плечами. Табличка с именем блеснула на свету.
– Вероятно, недостаточный спрос.
Фрэнк сказал:
– Пойди–ка сюда
Джерри нехотя приблизился. Да, малый явно хромает.
– Порошка достанешь, Джерри?
Бармен отшатнулся.
– Кто вам сказал?
– Никто. Я просто спрашиваю. – Фрэнк улыбнулся. У него была хорошая улыбка, зубы словно сахар. – С виду ты толковый, можешь помочь.
– Я могу помочь, если вы испытываете жажду. У вас другие проблемы, тут я бессилен.
– Пакетик размером с ноготь, – сказал Фрэнк. – На пару затяжек. – Он улыбнулся. – Я что, у тебя грузовик кокаина прошу? Ну ладно, не дури.
Джерри оглядел бар.
Фрэнк раскрыл бумажник, показал права, выписанные на имя ньюйоркца Бобби Костелло. Бармен мельком взглянул на права и уставился на толстую пачку денег.
– Сейчас дежурит один портье… Зовут Роджер. Коротышка, лет за пятьдесят. На голове седой ежик…
Фрэнк бросил на стойку две двадцатки.
Джерри покачал головой.
– Нет, спасибо. Деньги возьмет Роджер, не я.
– За пиво.
– Пиво за счет отеля.
Фрэнк пожал плечами, сунул деньги обратно в бумажник. Вышел в холл и сказал служащему в окошке, что хочет поговорить с Роджером. Налево от окошка пыхтел маленький паровозик в стеклянном футляре. Чудо техники, подумал Фрэнк. Он рассматривал отражающегося в стекле Роджера, который, неслышно ступая, подходил сзади. Фрэнк считал, что по тому, как человек держится, как ходит, о нем многое можно сказать. Он развернулся, когда Роджер протянул руку, чтобы тронуть его за плечо. Тот вздрогнул от неожиданности, однако быстро овладел собой.
– Чем могу служить, сэр?
На нем был аккуратный серый костюм с темно–синим кантом без всякого золотого галуна. Глаза карие. Спрашивая, он отступал назад, чтобы оказаться вне досягаемости Фрэнкова кулака. И теперь ждал, свесив по бокам мягкие ручки. Фрэнк улыбнулся. У Роджера хватило соображения не улыбнуться в ответ.
Фрэнк сказал:
– Я говорил с Джерри, там, в баре. Он полагает, что ты можешь мне помочь.
– Друг Джерри – мой друг. Вы живете в отеле?
Фрэнк кивнул.
Роджер сказал:
– Тогда, если вы назовете номер комнаты, она поднимется прямо к вам.
Фрэнк стряхнул пепел на ковер, выпустил дым из ноздрей.
– Мне не нужна женщина. – Фрэнк поднял руки, словно для обыска. – Стукни меня.
– Простите?
– В живот. Ну, не тяни.
Роджер окинул просторный холл быстрым взглядом. Затем легонько ткнул Фрэнка.
– Нет, по–настоящему.
Роджер спросил:
– Мне за это заплатят? – и вдруг врезал правой наотмашь.
На звук удара удивленно обернулся коридорный. Роджер баюкал свою руку, Фрэнк улыбался, не выпуская сигареты из зубов.
– Боже! – Роджер пососал костяшки пальцев, осторожно повертел кистью.
– Я весь такой, – сказал Фрэнк. – Твердый, как скала. А ты вообразил, я из тех, кто готов платить за такие штучки, да?
– Некоторые людишки такие дела выделывают, что, будь они хоть Кэри Грант и Мел Гибсон вместе взятые,
Фрэнк наморщил широкий лоб.
– Какие дела?
– Не важно. Ну, а если не девочка, то что вам нужно?
– Наркотики, – ответил Фрэнк.
– Кокаин? Щепотку могу подбросить, но ничего серьезного. Разве что граммульку–другую. Впрочем, если хотите, дам вам номерочек, свяжу с нужными людьми.
– Пара затяжек – все, что мне нужно, – сказал Фрэнк. С его точки зрения, увлекающиеся наркотиками по–настоящему – люди несерьезные.
– Получите четверть унции.
Роджер согнул ногу, и Фрэнк готов был предположить, что тот сейчас расстегнет молнию и помочится прямо на кресло. Но Роджер лишь потер башмак о брючину и полюбовался блеском.
Фрэнк сказал:
– Годится.
– Сотня с доставкой в номер. Прибудет скорее, чем пицца от «Домино».
Пепел с сигареты Фрэнка упал на ковер. Он спросил:
– Кому платить?
– Тому, кто постучит в дверь. Больше ничего не надумали? Может, все–таки женщину? Или кого еще?
– Не говори гадостей. – Фрэнк холодно улыбнулся. – Я в пятьсот восемнадцатом. Легко найти – прямо за номером, где телевизор орет на полную катушку, – и двинулся через холл к лифтам.
Роджеру пришлось отскочить в сторону – на него шел паровой каток, который расплющит в лепешку и не остановится. Фрэнк еще в детстве превосходил габаритами сверстников и быстро понял, как извлечь толк из своей массы, как пугать и унижать людей, при этом и пальцем никого не трогая и словно бы даже не имея подобных намерений. Собственно говоря, люди ломались, именно сделав печальное для себя открытие, что Фрэнк их просто не замечает. В нем было шесть футов четыре дюйма роста, а стрелку весов зашкаливало. Когда он выходил прогуляться, на тротуарах рассеивалась толпа. Когда его мучила жажда, у стойки бара обязательно оказывалось свободное место. Несколько лет назад вес его приближался к тремстам фунтам. Грузный и продолжающий грузнеть. Выстрел, предназначавшийся другому, отправил его на строгую диету, за которой последовали полгода больничной кухни. С тех пор он не знал забот с лишним весом. Если взглянуть на все со светлой стороны, можно сказать: не было бы счастья, да шальная пуля помогла.
В лифте, сверкающем алюминием, Фрэнк поднялся на пятый этаж, всунул пластмассовый прямоугольник в замок и отпер дверь. Уходя, он оставил включенными телевизор, кондиционер, светильники. За все платит Ньют. Фрэнк ослабил узел галстука и плюхнулся на кровать. На улице сирена выводила единственную известную ей песню.
Фрэнк коротал время, глядя телевизор и доводя до совершенства изящное искусство выдувать маленькое колечко дыма сквозь большое. Наконец в дверь отчетливо постучали.
Фрэнк крикнул:
– Открыто! Заходите!
Лет пятнадцать и безукоризненная фигура – пока еще немножко черновик, но уже мучительно женственна. Кожа, где она видна, белая и гладкая, как лист бумаги. Волосы, выцвеченные перекисью, собраны во французскую косичку. Плотно облегающий костюм из лайкры цвета электрик, зашнурованный розовой тесемкой. На шее золотая цепочка с крестиком. Массивные мужские водолазные часы оттягивают левую руку. Пол–лица закрывают солнцезащитные очки на манер авиаторских с зеркальными стеклами. Рот большой и чувственный, губы цвета переспелой вишни.