Случайные связи
Шрифт:
— Я мечтаю заработать денег и открыть свой салон красоты, — сдалась Саша. — Я уже все придумала. Я даже конкурентные преимущества и изюминки своего будущего салона знаю. Я уже и бизнес-план составила. У меня есть все, кроме денег.
— Какая же ты чудачка, Саша, — отец снова рассмеялся. — У тебя есть деньги, вот они, — он указал на карточку. — Ты будешь идиоткой, если их не возьмешь. Но я уверен, что моя дочь, умная девочка. Бери! — Саша отрицательно замотала головой, но уже не так уверенно. — Упрямица! Вся в меня! Ну, что ж, последний аргумент, — он вздохнул. — Саша, я виноват перед тобой, но я вижу, что ты добрая девочка. Возьми деньги, дай мне умереть спокойно. Не
— Хорошо, — ответила Саша после нескольких секунд раздумий.
Они засиделись в тот вечер на кухне до глубокой ночи.
Несколько месяцев Саша жила надеждой, что отец все-таки победит болезнь и останется жить. Она только что обрела отца. Он не должен умереть. Саша сначала навещала его в больнице, потом дома. Она даже подружилась с новой женой отца. Ему становилось все хуже, а она все ждала чуда. Чуда не произошло…
Через полгода после смерти отца Саша открыла свой первый салон и стала обладательницей трехкомнатной московской квартиры — отец оставил ей хорошее наследство. Расплатился за украденное у дочери детство. Хотя сама дочь уже искренне считала, что ни в чем он перед ней виноват не был. Отец умер спокойно, раздав все долги, окруженный детьми и маленькими внуками.
Мать Саши так и не смогла его простить. Его благородство, разрушающее образ подлеца и негодяя, лишь еще больше ее разозлило.
— Как был козлом, так и остался, — сказала она старинной подружке Машеньке, — никакое это не благородство, не может стать подлец порядочным человеком. Денег он дал своей брошенной дочери! Хммм… Да грехи свои замаливал перед смертью, старый распутник. В рай хотел въехать. О душе своей задумался. Вот и все его хваленое благородство. Всех обманул, но меня-то не обманешь…
Москва. Вторая половина декабря. Такси
Даже самые сильные женщины плачут. Сильная женщина Александра Крылова сидела на заднем сиденье такси и рыдала. Носового платка у нее не было. Таксист участливо протянул ей бумажную салфетку. Саша шумно высморкалась. Извинилась. И снова залилась слезами. Рыдала как дитя. Собственно, и повод для слез был детский. Проспала с утра. Решила добираться до работы на метро — ей показалось, что так будет быстрее. Была удивлена и несколько угнетена обилием людей в метро. А потом еще ноготь сломала. А потом полчаса выслушивала претензии одной вздорной клиентки по поводу того, что персонал в ее салоне недостаточно вышколен и позволяет себе неодобрительные взгляды в сторону уважаемых посетителей. Потом Саше пришлось полчаса утешать парикмахершу, на которую уважаемая посетительница неодобрительно накричала. Но это все были мелочи. Главное разочарование поджидало Сашу ближе к вечеру, когда она связалась со своим турагентом — билеты на все рейсы до Хошимина в предновогодние дни были проданы. Ни одного местечка не осталось. Слишком долго она раздумывала, ехать ей или не ехать во Вьетнам. Идея встретить Новый год под пальмами, а если повезет, и в объятьях Андрея или еще какого-нибудь симпатичного мускулистого кайтера казалась ей привлекательной, но…
Но что-то будто держало ее в Москве, хотя держать, вроде бы было нечему. Как некоторые матери не мыслят себе разлуку со своим дитятком хотя бы на несколько дней, так и Саша не представляла себе, как она может оставить свой бизнес на две недели. А вдруг без нее сразу все развалится? Ведь она привыкла жить по принципу: если хочешь что-то сделать хорошо, сделай сам. Она понимала, что чрезмерное беспокойство ее глупо, что ничего катастрофичного за какие-то там четырнадцать дней не произойдет, но она слишком дорожила своим делом. Дело было не только делом, но и памятью об отце. Никак она не могла не оправдать его предсмертное доверие. К тому же жила в ней ребяческая надежда, что жестокое сердце блудного ее мужа перед Новым годом наполнится сентиментальной тоской, и он вернется к ней. Разве им было плохо вместе? Ведь его уход от нее не более чем каприз, недоразумение, ошибка. Конечно, ошибка. Он непременно вернется.
Вчера Саше стало стыдно за свои наивные мечты: добрые люди донесли ей, что разлюбезный муженек ее, еще не получивший официального развода, сошелся с одной состоятельной дамой. Саша была несказанно уязвлена и тем, как быстро нашли ей замену, и тем, что она замену ушедшему мужу пока не нашла. Она была оскорблена его лживостью. Он что ей говорил? Что хочет сам кем-то стать. Хочет сам зарабатывать деньги. А что же получается? Поменял одну состоятельную даму на другую. Может быть, более состоятельную. Так он что же, не прожектер, не мечтатель, не приспособленный к реальной жизни, а банальный альфонс? Неужели он просто использовал ее столько лет? Все эти годы она была всего лишь его кошельком?…
Вьетнам! Нужно срочно во Вьетнам! За волной! За ветром! За освобождением от пут прошлого! А здесь она просто сойдет с ума! Нужно уехать… Билеты в Хошимин уже закончились. И вот сейчас Саша сидит на заднем сиденье такси, которое везет ее к дому, и ревет как дитя — ей показали конфетку, раззадорили, а потом цинично припрятали в буфет до лучших времен.
— Что случилось? — не выдержал таксист, немолодой, грузный, седовласый мужчина. — Что за слезы, красавица? — он озабоченно улыбнулся Саше в зеркало заднего вида.
— Какая вам разница? — раздраженно выкрикнула женщина.
— Да никакой, — таксист обиженно пожал плечами.
— Извините, — устыдилась Саша своей резкости. Громко всхлипнула. — Извините. Накатило. Когда ты один, эти предновогодние дни становятся совершенно невыносимыми.
— Как такая красивая женщина может быть одна?
— Сама не понимаю, — Саша горько усмехнулась и снова всхлипнула.
— Еще салфетка нужна?
— Да.
— Возьмите вот всю пачку.
— Спасибо, — Саша разразилась новым приступом рыданий. — Почему совершенно посторонние люди сочувствуют тебе, а близкие, родные предают и бросают, почему так странно устроен этот мир? — думала она и плакала все сильнее.
— Неужели все так плохо? — подал голос водитель.
— А что может быть хорошего в том, когда тебя бросают, как эту вот салфетку? Попользуются и бросят? — раздраженно отозвалась Саша. — А ты потом не знаешь, как жить дальше, чувствуешь себя старой неудачницей, забываешь, что такое секс и уже не уверена, что в твоей жизни будет что-то радостное! И тебе кажется, что никогда-никогда у тебя уже не будет другого мужчины! Что в этом хорошего, скажите мне? — ей было плевать, что она излишне откровенна с незнакомцем — слова рвались из нее. Ей казалось, что если сейчас она не скажет этих слов — просто взорвется.
— Может быть то, что вы избавились от мужчины, который вам не подходил. Может быть, вот это и хорошо?
— Откуда вы знаете, что он мне не подходил?
— Видите ли, красавица, мужчина, который по-настоящему подходит женщине, ее не бросает. И женщина никогда не уйдет от мужчины, который ей подходит.
— С чего вы взяли?
— Так, наблюдения за жизнью и людьми. Я уж лет двадцать в таксистах. Чего только не насмотрелся. Мне уже можно в психологи идти. Опыт есть, да образования подходящего нету, — он вздохнул.