Случайные связи
Шрифт:
Днем они шатались по Новодевичьему монастырю, обедали в грузинском ресторане, расположенном неподалеку и говорили, говорили, говорили… Обо всем на свете. Саше казалось, что она знает Артема давным-давно. Как она могла всего несколько часов назад пытаться сбежать от него? Если бы она сделала это, то совершила величайшую глупость в своей жизни. Это подарок, точно подарок. Подарок судьбы. Новогоднее чудо. Он же идеально ей подходит: и сексуален, и умен, и состоятелен, и весел. У него за плечами разнообразный жизненный опыт. Сашу бросил муж, а Артема бросила жена. Он тоже неожиданно остался совсем один. Да они встретились для того, чтобы спасти друг друга! Избавить
Поздним вечером тридцать первого декабря Саша не слишком умело, но очень старательно резала вареную колбасу для салата оливье и ждала Артема — Новый год они решили встречать вместе. Была она уже в прическе, макияже и маникюре, и даже в новом задиристом платье темно-синего цвета со смелым декольте, которое, впрочем, немного прикрывал итальянский фартук, некогда купленный в немотивированном эйфорическом порыве в качестве сувенира, но так никому и не подаренный. Теперь вот пригодился.
Андрей запаздывал. Саша в тысяча первый раз смотрела по телевизору «Иронию судьбы» и изо всех сил старалась не нервничать. Тревога, однако, нарастала. В душу так и лезли смутные, тяжелые черви подозрения, что он не придет. Она пыталась их отогнать позитивными размышлениями на тему могучих предновогодних пробок.
Телефон периодически оживал: звонили коллеги, знакомые, немногочисленные друзья — поздравляли. Артем как в воду канул. Сама Саша звонить ему не решилась из каких-то юношеских и давно уже устаревших представлений о девичьей гордости. Вот уже и салат готов, и туфли на высоком каблуке надеты, и стол сервирован, и свечи зажжены, и бутылка шампанского покоится в ведерке со льдом, и половина ее уже выпита, а Артема все нет. Звонок. Он.
— С наступающим, милая! — голос излишне оптимистичен. С оттенком вины.
— И тебя! А ты где? — пауза. Только сейчас Саша слышит звук льющейся воды. — Ты до сих пор в ванной?
— Сашенька, милая… — пауза, — Сашенька, я не приду. Извини.
— Как? — выдыхает она.
— Извини, ради бога, извини, так получилось. Я хочу быть с тобой, но так получилось.
— Что получилось?
— Она вернулась.
— Кто вернулась?
— Жена. Она сказала, что не может жить без меня и готова принимать меня таким, какой я есть, со всеми моими тараканами и даже любовницами. А я… Пойми, она ведь родной мне человек, мы ведь столько лет вместе прожили. И дети у нас. Не могу же я сейчас хлопнуть дверью и уйти. Никак не могу, пойми!
— А как же я?
— Сашенька, милая, ты не представляешь, как я счастлив, что встретил тебя. Я позвоню тебе… Завтра позвоню. Как-нибудь улизну из дома, и мы увидимся. Я не хочу тебя терять! Я и сейчас больше всего на свете хочу быть рядом с тобой, но я не могу, прости, не могу! Мы ведь увидимся завтра? — Саша молчала. — Увидимся?
— Боюсь, что нет. Я не встречаюсь с женатыми мужчинами. С Новым годом, тебя, Артем, и со старым счастьем! — Саша нажала отбой. Налила в бокал шампанского, чокнулась с бутылкой. — Поздравляю! — сказала она сама себе. — Достойное завершение года, а главное, вполне логичное.
Москва. Новогодняя ночь
Прочь из дома! Только не одной! Только не одной! Еще час до Нового года, я успею! Успею! К людям! Нельзя красивой, молодой женщине быть одной! Ну, никак нельзя! Пусть все мужики подонки, но это не должно испортить мне праздника. На улицы! На улицы! Там за каждым углом тебя может ждать приключение или новая встреча. А здесь, в четырех стенах ждать абсолютно нечего. Ничего не будет, кроме шампанского, оливье, поздравления президента и телевизионного боя курантов. Кстати, пора уже услышать бой этих самых курантов вживую.
Саша ожесточенно стягивает с себя свое роскошное кокетливое платье, оценить которое теперь уже решительно некому. Немного даже порвала. Не жалко, совершенно не жалко. Это всего лишь платье. Нельзя жалеть испорченное платье, когда тебя в очередной раз предали, когда злодейка-судьба вместо подарка подсунула какое-то дерьмо. Подразнила, раззадорила, дала журавля в руки и тут же отобрала. Хотя все правильно, журавль должен парить в небе, а в руках остается даже не синица, нет… В руках снова пустота. А в душе обида да злость…
Саша натягивает теплые колготки, джинсы, носки, толстый шерстяной джемпер, пуховик — ей уже было не до красоты: на улице минус два, не слишком холодно, но только при условии, что твое нахождение на свежем воздухе сводится к короткой пробежке от двери подъезда до машины. А тут… Кто знает, сколько часов ей придется провести на московских улицах. Да и вообще, кто знает, что ее там ждет? До Нового года всего сорок минут. Пора бежать.
Саша бежит по полупустым переулкам, спускается в метро — ей нужно проехать пару остановок. Боже! Сегодня все эти люди не унылы, как обычно, а пьяны! И даже в некотором роде веселы! Кто эти люди? Что заставило их за несколько минут до праздника спуститься под землю? Почему они сейчас едут куда-то, а не сидят дома за накрытым столом в кругу родных и близких? Это что же, сборище искателей приключений? Или провинциалов нынешних и недавних, жаждущих хлебнуть столичной жизни во всей ее новогодней красе? Или одиноких людей, таких как сама Саша, которых лишь безысходность загнала в метро? Как тут угадаешь?
Вышла на Пушкинской. Все подходы к Красной площади запружены людьми, стоят кордоны милиции. Не пробиться. Саша сворачивает на бульвары. Да какая разница, можно и здесь. До Нового года остается десять минут. Надо бы выпить за старый год. Традиция все-таки. Традиции — это столпы жизни, особенно когда никаких других опор не осталось. Саша достала из сумки бутылку шампанского, какой-то парень помог ей открыть, поздравил. Ей было неуютно пить одной из горла среди этой шумной толпы, и произносить тосты мысленно. Что может быть глупее?
Тосты… «Хорошо, что этот кошмарный год, наконец, заканчивается! Надеюсь, следующий год будет лучше! А ведь и в прошлом году было много хорошего! Меня не бросили, а дали свободу! А сколько было новых встреч, а приключений! Да, моя жизнь не была такой развеселой со времен безумной юности! Спасибо, тебе, любимый муж, за то, что сбежал от меня! Это лучшее из всего, что ты для меня сделал! Жизнь прекрасна!». Саша улыбалась. Компания таджиков тоже улыбалась, глядя на нее. Кроме того, эти смуглые мужчины весьма некультурно показывали на нее пальцем и даже громко посмеивались. А, плевать! Пора бы уже и Новому году настать. Отчего не бьют куранты? Оххх! Уже двенадцать! А что же, куранты бьют только по телевизору? Или их здесь не слышно? Далековато все-таки. Так, загадать желание! Но не смогу же я выпить остатки шампанского в бутылке! Ладно, сколько выпью! Тут в относительной близости от реальных курантов как-то все не очень реально. Непривычно. И люди непривычные. Неприлизанные. Незамысловатые. Простые. Даже слишком простые. Неважно, может быть, они и есть настоящие, такие, какие есть, а не эти вечные носители всевозможных масок, которые составляют круг ее общения.