Случайные связи
Шрифт:
— А тяжело быть одной? — спросила Маруся, когда Саша вернулась в номер.
— Нелегко — вздох, — очень нелегко. Но не тяжелее, чем жить с человеком, который регулярно заставляет тебя страдать, или стал чужим, или с тем, кто тебя раздражает. И семейная жизнь имеет свои плюсы и минусы, и одиночество тоже. Но если бы сейчас мой бывший муж решил ко мне вернуться, я бы его не приняла обратно — уже привыкла жить без него. И, знаешь, буквально несколько дней назад я поняла, что мне без него лучше.
— И ты не хочешь снова влюбиться?
— Хочу, еще как хочу!
— А ты не боишься, после всего, что было?
— Нет, — ответила Саша после нескольких
— Что же мне-то делать? Как жить дальше? — Маруся снова готова была разрыдаться. — И с мужем я больше не могу, и уходить страшно. Ты не представляешь, как мне страшно. Но и продолжать жить в вечной ревности, в перманентном ощущении униженности я больше не могу. К тому же ты права, права! Я как на пороховой бочке живу — ведь в любой момент рвануть может! Слежу за собой, поддерживаю свою красу, книжки читаю, чтобы быть ему интересной, хорошим манерам обучилась, чтобы ему за меня в обществе стыдно не было. Готовлю, как шеф-повар в модном ресторане, дома у меня всегда порядок, всегда ласкова, даже когда хочется ему в морду дать, никаких скандалов, на других мужчин и не смотрю даже, а ему все не так. Мне иногда кажется, что я безупречна. Просто безупречна. Будто я не живой человек, а эталон хорошей жены. Все равно я для него хуже всех… А мне кажется, я заслуживаю лучшего отношения, и, может быть, заслуживаю лучшего мужчину… Слушай, а так бывает, чтобы он заново в меня влюбился? Чтобы снова начал меня ценить? Чтобы снова стал мне верен? Чтобы все было как раньше? Чтобы мы снова были счастливы вместе? Чтобы мы были снова только вдвоем? Чтобы у нас была обычная европейская семья, а не султанский гарем? Или так не бывает? Или это чудо, на которое не стоит и надеяться? Это пустые надежды, да?
— Я не знаю, — Саша беспомощно улыбнулась. — Я не знаю. Можно в это верить, если эта вера помогает тебе жить. Но мой жизненный опыт подсказывает, что верить в такое развитие событий глупо, неразумно. И даже убийственно. Потому что эти пустые иллюзии мешают развиваться, двигаться дальше, закрывают двери, за которыми тебя ждут новые возможности. Они будто парализуют тебя. Живешь, будто в коме.
— И что же мне делать?
— Извечный русский вопрос: «Что делать?», — Саша рассмеялась.
— И кто виноват? — Маруся тоже рассмеялась, впервые за вечер.
— Слушай, а, может, тебе на работу пойти для начала? Просто чтобы ты поменьше думала о своем муже и его любовницах. Чтобы дело у тебя свое было и свои деньги. Что ты умеешь?
— Ничего. Я никогда не работала. Ни одного дня, — Маруся снова погрустнела.
— Улыбаться ты умеешь? — Маруся кивнула. — Быть вежливой ты умеешь? — Маруся снова кивнула. — Речь у тебя великолепная. Внешний вид отменный. Пойдешь ко мне администратором? У меня как раз одна девочка скоро в декрет уходит.
— Администратором? — переспросила Маруся несколько разочарованно.
— Извини, сразу управляющей я тебя взять не могу, ты сама только что сказала, что ничего не умеешь. Нужно с чего-то начинать. Главное привыкнуть ходить на службу, втянуться, а дальше уже, как себя проявишь. И вот еще что, прости за резкость, но в твоем положении не до капризов. С резюме, в котором есть всего одна запись «домохозяйка» тебя могут взять только на простую работу и только по знакомству. — В Марусиных глазах мелькнул гнев. Она тут же его подавила. Видимо, это привычное для нее дело — подавлять свои эмоции. — А администратор в моем салоне — это хорошая работа. Ты будешь лицом салона. Это большая ответственность. Абы кому я эту должность не доверю. Так ты согласна? — Маруся молчала в нерешительности. — Соглашайся. В конце концов, я не в рабство тебя покупаю. Если не понравится, ты можешь уйти.
— Хорошо, я попробую.
— Вот и отлично. А завтра мы будем повышать твою самооценку.
— Как?
— Мы оставим твоего спиногрыза-надсмотрщика в гостинице, а сами пойдем в клуб. И там ты расслабишься, забудешь, что у тебя есть муж, ты будешь танцевать и купаться в мужском внимании.
— Нет, я не пойду. Муж мне запрещает ходить по клубам.
— А ты, дорогая, вспомни, где и с кем он сейчас.
Снова злость в Марусиных глазах.
— Хорошо, пойдем. Оторвемся по полной! Думаешь, на меня кто-нибудь посмотрит?
— На тебя будут смотреть все! Ты ведь настоящая красавица!
На следующий день Саша, Маруся и ее сын в составе экскурсионной группы прогуливались по Королевскому дворцу. Темпераментные итальянские студенты кричали им «Белла!». Немцы похотливо хохотали. Англичане подходили с просьбами сфотографироваться вместе. Марусин сын бросал на этих посторонних мужчин зверские взгляды и ревниво жался к матери. Саша и Маруся счастливо улыбались. Пили глинтвейн, чтобы хоть как-то согреться. Жизнь снова была прекрасной.
Поезд. Начало весны
В купе они были вдвоем: Саша и женщина лет пятидесяти.
«Хорошо, — подумала Саша, — никто не будет храпеть. Хотя некоторые дамы тоже имеют склонность к храпу. Но, возможно, мне повет. А ведь вполне может быть, что я тоже храплю, только не знаю об этом, потому что мне некому об этом сказать». — Сразу стало грустно.
Дама имела несколько экстравагантную внешность: была она грузная, округлая, черные крашеные волосы, собраны в пучок на затылке, глаза обильно подведены, в ушах массивные серебряные серьги с багровыми гранатами, на шее — в несколько рядов бусы из малахита, бирюзы и того же граната, пухлые пальцы унизаны перстнями. Одета — в яркий шелковый балахон с рисунком из индийских огурцов.
— Несколько не по погоде, — отметила Саша. — Впрочем, может, она таким образом декларирует приход весны. Да и в любом случае она не замерзнет — вон у нее шуба какая — величественная: черная норка в пол. Богатая шуба. Интересно, кто эта женщина? На бухгалтера она явно не похожа. Может, отставная певица из провинциального кабаре? А шуба — прощальный подарок последнего любовника? — Саша улыбнулась своей фантазии.
Саша любила наблюдать за людьми и придумывать им истории. Такие своеобразные психологические ребусы. Очень увлекательно. Правда, не всегда удавалось проверить правильность своих логических построений.
Дама тем временем отвлеклась от книги, это было что-то эзотерическое, в которую уткнулась сразу же, как только поезд тронулся, полезла в свою огромную сумку из кожи питона, выудила оттуда пачку сигарет, открыла, разочарованно хмыкнула и произнесла глубоким басом:
— Черт! Забыла купить сигареты! Вот раззява! Курение, это единственное, что в состоянии меня примирить с пребыванием в этом грохочущем, вонючем чудище. Хоть дергай стоп-кран и выпрыгивай на ходу из этого идиотского трамвая, — она выжидающе уставилась на Сашу. Смотрела прямо в глаза. Девушка, будто загипнотизированная полезла в свою сумочку, достала непочатую пачку сигарет и отдала своей попутчице.