Случайный билет в детство
Шрифт:
— Ага, — хмыкнул Олег, — повезло мне. Из всех теорем, только эту и знал.
М-да, совпадение. Учитель усадил Савина на его же место, а меня через ряд за третью парту. Почему-то меня посадили с Ленкой Толиной. У неё по математике всегда пятерки с четверками были, а я, хоть и имел четвёрки, но на хорошие математические знания вовсе не тянул. Значит Коротов специально посадил меня с Толиной. Только получилось все наоборот. Не Ленка помогла мне, а я ей. Вон, какая довольная идёт.
До кабинета русского и литературы всего-то пройти по коридору в другую часть здания. Сегодня тут непривычно тихо и пусто. Странная и непривычная тишина, как будто здание окунулось в спячку до первого сентября. Ведь что такое школа — обычное учреждение, живущее только учебным годом. Но вот заканчиваются уроки, и жизнь в нем замирает. Школа без учеников, как тело без души. Однако даже без привычного гомона ребятни, тут присутствует что-то особенное, неизвестное, но жутко интересное…
Может, это писатели, поэты, математики, физики, философы в летние каникулы, сходят со своих портретов и бродят по пустым коридорам и классам, наполняя здание загадочностью до первого сентября? И эту неизвестность хочется побыстрей изучить, придя в класс. Наверно поэтому все ученики так полны энтузиазма после летних каникул.
Есть в школе что-то родное и близкое. Она как вторая семья. Наверное, поэтому уже будучи взрослыми нас так тянет сюда.
Мы прошли половину коридора, как из трех дальних кабинетов начали выходить другие семиклассники. Это с «г» по «ж» классы, у которых первой контрольной было сочинение. Одновременно сзади, из математических кабинетов вышли «б» и «в». Коридор наполнился веселым гомоном, и школа на время ожила.
— Эй, ашники, — крикнули шедшие нам навстречу ребята из седьмого «г», — кто контрольную вел?
— Директор.
— Блин! — настроение у вопрошающего понизилось, — вот не повезло…
— Серёг, — толкнул меня в бок Савин и показал на Кигаева, только что вышедшего из кабинета.
— Постой, — придержал я за рукав Алдара, — разговор есть.
Тот дернулся, испуганно на меня посмотрев.
— Не кипишуй, — улыбнулся я, — бить тебя никто не собирается. Мы просто поговорим. Пошли…
Мы отошли в сторону и встали у окна.
— Я знаю, что это ты за забором тогда сидел, — сказал я Алдару. — Почему спрятался?
— Я слышал, как ты с физруком смахнулся и решил не влезать. А когда ты нож в забор кинул, то просто испугался и убежал. Но потом вернулся…
— И что? Где Громозека, Вершина и Толща были?
— Они в беседке сидели. Базарили по-тихому.
— О чем?
— Громила говорил, что отомстит, подстережет тебя и отомстит, а Вершина был против. Всё на уговор упирал. Говорил, что это не по-пацански. По-пацански разбор должен быть. Потом они разругались, чуть махаловка не началась…
— Так что, получается Громозяка и Вершина разбежались? — спросил я.
Кигаев кивнул и добавил:
— А вчера вечером Вершина мне предъяву кинул за то, что подробности пацанам рассказал.
— А Толща? — спросил Савин, — он с кем?
— Плевать на него, — оборвал я Олега и повернулся к Алдару, — как мне Вершину найти?
Тут меня толкнули.
— Эй, чё тут за дела?
Я обернулся и увидел Расулова.
— Че на пацана наехали? — сказал он, хмуро оглядывая нас.
— Никто ни на кого не наезжает, — ответил Савин.
Но Ильяс смотрел только на меня.
— Говорят, ты крутой стал, — процедил он, — с чего вдруг?
— А тебе-то что? — двинул его плечом Олег.
— Погоди, — придержал я Савина и посмотрел Расулову в глаза.
— Ильяс, мне надо просто поговорить с Алдаром. Если хочешь, стой рядом.
И повернувшись к Кигаеву, повторил свой вопрос:
— Так, как мне Вершину найти?
— Сам найдёшь, — опять вмешался Расулов, — он в четвертом доме живет. Там у пацанов местных спросишь.
И вместе с Кигаевым пошел по коридору.
— Зачем тебе Вершина? — спросил Олег, глядя им вслед.
— Потолковать, мал-мала.
— О чем?
Я оперся на подоконник и взглянул на Савина.
— Вершина хорошо Макса знает. Думаю, знает и его брата.
— Не факт, — хмыкает Олег. — И станет ли он с тобой о нем говорить?
— Станет, думаю.
Но друг смотрел скептически.
— Ну, узнаешь что-нибудь, и что тебе это даст?
— Пока не знаю. Поговорю, а там ясно будет… — И мысленно добавил: «как дальше поступить и к кому обратиться за помощью».
Мы зашли в кабинет. Почти все ребята толпились у доски, читая написанные на ней варианты тем для сочинений. Мы тоже остановились просмотреть. Хм, довольно большой выбор, однако. Любую выбирай. Да только, тут у меня косяк получается. Хоть и читал когда-то всех классиков, но подзабыл основательно. Приготовился к контрольным, называется. Математику учил, а про литературу забыл. И темы как на подбор! «История пугачевского бунта» и вымышленное повествование в романе А. С. Пушкина «Капитанская дочка»! — нет, эта тема не для тринадцатилетнего, блин, капитана, который опять хорошо тормознул. Хлестаков - главный герой комедии Н. В. Гоголя «Ревизор»! Все эти произведения читал ещё в школе. В смысле той ещё жизни. Вот попал… и почему у нас не диктант?
— Какую тему возьмёшь? — спросил Савин.
Я ещё раз просмотрел список тем и пожал плечами:
— Пока не знаю.
В кабинет зашла Елена Михайловна.
— У меня есть хорошая новость, — объявила она, — ребята из других классов тоже хотят в горах отдохнуть. Я поговорила с Василием Владимировичем, и он пообещал договориться в автопарке, чтобы выделили автобусы, которые нас доставят прямо на место.
Все радостно загудели. Насчет автобусов новость, конечно, приятная, а вот по количеству желающих отдохнуть в горах, даже с учетом, что не все родители отпустят своих детей в этот поход, может случиться казус. Как управятся с такой отарой детей те взрослые, что поедут в этот поход? Ладно, это частности, там видно будет.
— Сбор у школы послезавтра в десять часов. Не забудьте. — Щупко взяла приготовленные листы. — А сейчас берем листочки, выбираем темы, они на доске, и пишем. Те, кто хочет писать на свободную тему — пожалуйста…
Все склонились над листами. Рядом засопел Олег, обдумывая начало сочинения. Он немного погрыз ручку и начал что-то записывать. Я вздохнул и ещё раз просмотрел список. Может, по Байрону тему взять? Или все-таки взять одну из предложенных тем? Вообще-то историю я знаю отлично, так что я принялся за «Пугачевский бунт», отвергнутый мной вначале. Самой темы «Капитанской дочки», касался осторожно, так как плохо помнил произведение. Однако увлекся так, что не заметил, как пролетел час.