Случайный свидетель
Шрифт:
Глаза Винса закрываются, на его лице отражается ярость.
Я продолжаю, так или иначе. — Я не видела никаких парней, но встретила Франческу. И она спросила мое имя, и… хронология имела бы смысл. Если он присматривался ко мне два дня… это было три дня назад.
— Франческа не продала бы меня Матео, — говорит он, качая головой.
— Не думаю, что она это сделала, — быстро говорю я. — Но я не знаю, что ты ей обо мне рассказал. Я знаю, что она назвала меня «Мией Винса», когда Шери меня представила, и она, похоже, была такой же параноидальной в отношении
Закрыв глаза, Винс отворачивается от меня, проклиная все. Знаю, что это безумие, чтобы впитать это, поэтому пытаюсь дать ему время. Все еще чувствую, что немного схожу с ума от беспокойства, и паранойя уже изматывает меня. Я не могу представить, что мне придется жить так, как, похоже, живет Винс.
Но он не оборачивается, и через несколько минут я подхожу к нему, кладу руку ему на плечо. Он по-прежнему не оборачивается, поэтому я прислоняюсь лицом к его спине.
— Что нам делать? — тихо спрашиваю я.
Его молчание тянется, кажется, вечно, прежде чем он наконец поворачивается ко мне лицом. Когда он это делает, взгляд на его лице заставляет сердце болеть.
— Мы больше не можем видеться.
Качая головой в знак отрицания, я говорю: — Нет. Нет, этого не может быть… это не может быть единственным выходом.
— Так и есть. Мне вообще не следовало с тобой связываться. Я подверг тебя риску, и я не смогу жить с собой, если с тобой что-то случится из-за меня.
Схватив его за рубашку, я снова качаю головой. — Со мной ничего не случится. Слушай, а что, если мы опередим это? Похоже, сейчас самое худшее — это ожидание: заметит ли он меня или нет? Если заметит, конечно, нам, скорее всего, конец, так почему бы нам не исключить эту возможность? А что, если мы направим ее ему? А что, если мы перестанем ждать?
— Нет, — говорит Винс, глядя на меня так, будто я только что предложила вызвать дьявола, чтобы он предложил ему чашку чая. — Нет, Миа. Поверь мне… Это не вариант.
— Но почему? Разве это не более подозрительно, если мы попытаемся это скрыть? Разве честность не лучшая политика? Я хочу быть с тобой и не собираюсь говорить . Я бы навредила себе так же, как и ты в этот момент, и если бы мы просто объяснили ему это…
— Он не поверит, Миа.
— Почему все продолжают это говорить? — спрашиваю я, топая ногой от разочарования.
— Потому что мы его знаем . А ты не знаешь. Ты не сможешь это исправить, Миа. Матео не верит в преданность, он не доверяет людям — он не доверяет людям, с которыми связан , он уж точно не станет доверять какой-то случайной девчонке из старшей школы!
Мне неприятно, когда меня так пренебрежительно называют, но я не беспокоюсь об этом. — Но мы должны попытаться!
— Нет, недолжны, — говорит он, побежденный. — Нет никаких попыток. Нет никаких вторых шансов. Я обращусь к нему, скажу, что ты была свидетелем, и все. Этого
— Но, может быть, он удивит тебя. Может быть, он…
— Он бы этого не сделал.
Разочарованная его упрямством, я заявляю: Ты не можете знать, что он сделает.
Он качает головой. — Я знаю шансы, и не буду рисковать. Я не буду рисковать твоей жизнью.
Я качаю головой, отказываясь это принять. — Этого не может быть… Это несправедливо.
Он вздыхает, обхватывает меня рукой и притягивает к себе. Я обхватываю его обеими руками, прижимаясь к нему, словно могу изменить его решение одной лишь силой. — Мне так жаль, Миа, — шепчет он, целуя меня в лоб.
Я не хочу, чтобы он сожалел. Я хочу, чтобы он был храбрее. Никто не хочет мне верить, но я просто не могу представить, чтобы кто-то был таким непреклонным, таким неразумным. А что, если он ошибается в том, как отреагирует его кузен? А что, если это будет нормально?
Столько мыслей кружится в моей голове, сшитых вместе грустью. Казалось, что всего минуту назад я была в его объятиях в своей постели, моя кожа прижималась к его, наши тела переплетались. Я знала, что это, вероятно, не продлится вечно, но думала, что это продлится дольше.
Винс отстраняется, но это занимает несколько минут. Выражение его лица ранит мое сердце и бесит ту часть меня, которая хочет продолжать бороться, уверенная, что это бой, в котором мы можем победить. Мы никогда не узнаем, сработало бы это или нет, потому что он чертовски боится.
— Так вот оно что? — спрашиваю я, обхватив себя руками. — Я больше тебя не увижу?
— Мы встретимся в коридорах, — говорит он, грустно пытаясь улыбнуться.
Уныние охватывает меня, и я качаю головой. — Я не хочу этого.
Он кивает. — Я знаю. После короткой паузы, за которой, надеюсь, последует проблеск сомнения, с чем я могу справиться, он наклоняется и касается моих губ своими в мягком целомудренном поцелуе. Иронично, учитывая, что я бросила ему свою девственность пару ночей назад.
— Прощай, Миа.
Я не двигаюсь, пока он идет к своей машине, все еще цепляясь за слабую надежду, что он передумает. Жду, каждую секунду, что его шаги замедлятся, что он остановится. Я жду, что он оглянется на меня через плечо, поймет, что сделает все, чтобы удержать меня, и вернется. Сначала медленно, потом он побежит трусцой. Я встречу его на полпути, и он обнимет меня, притянув к себе. Он заверит меня, что мы разберемся с этим, но он не готов отказаться от меня, пока нет.
Но этого не происходит. Все становится тяжелее, когда он открывает дверцу машины и садится в нее, и последние мои надежды рушатся, когда он заводит двигатель и уезжает, оставляя меня стоять посреди какого-то тротуара, совсем одну.
Глава одиннадцатая
Теперь, когда все кончено, я знаю, что мне пора домой. Заползти в кровать, послушать грустные песни и провести остаток дня, оплакивая отношения, которые у нас так и не сложились.