Слуга Дракона
Шрифт:
– Прошу прощения, госпожа, – встрепенулся мужчина. Если пройдете Фашинным переулком до площади, то слева от себя увидите улицу ювелиров.
– Благодарю вас, – бросила Шарина с улыбкой, хотя скулы у нее свело от напряжения. Она и не подозревала, насколько напряжена, пока не столкнулась с этим невинным интересом к своей внешности. Ну и, конечно, чувство голода никуда не девалось.
Девушка двинулась вниз по улице.
– Надеюсь, удача в делах улыбнется вам, прекрасная госпожа с Орнифола, – услышала она за своей спиной голос лекаря.
В центре площади располагался колодец с низким срубом и поилкой для скота. Выше, там, где три улицы вливались в площадь, расположились жонглеры.
Один мужчина пел и играл на монохорде, ему вторил тоненьким дискантом ребенок лет шести. О чем они пели, Шарине так и не удалось установить: то ли слова у песни были неразборчивы, то ли исполнители больше налегали на мелодию, чем на текст песни. Напротив мужчина жонглировал ножами, время от времени ловя один из них зубами.
Свернув налево, девушка натолкнулась на танцующую птицу. Достойный экземпляр – ростом не ниже взрослого человека. Перед ней на мостовой была расстелена рогожка, на которой валялось несколько брошенных зрителями металлических треугольничков толщиной в палец.
Шарина огляделась в поисках хозяина птицы. Поблизости находился только один лысеющий парень в кожаном переднике поверх туники. Он опустил руку в поясной кошель, нащупал там деньги, но платить ничего не стал. Просто повернулся и быстро ушел.
У птицы не имелось хозяина, она была сама по себе.
Это настолько удивило девушку, что она остановилась посмотреть, невзирая на настойчивые жалобы своего желудка. Птица-танцор двигалась с той же грацией, что и чайка над береговой линией. Вместо крыльев у существа (его как-то даже не хотелось называть птицей) были руки, хотя короткие нижние конечности сгибались все же на манер птичьих, а не как у человека или, скажем, у собаки. Тело существа покрывал легкий пух – как у птенца, но не желтого, а обычного серого цвета. Поверх красовалась упряжь из грубых волокон, сплетенных в затейливое макраме.
Голова существа, пожалуй, казалась меньше, чем полагалось бы человеку такого роста. На этом основании Шарина отвергла предположение, что это просто переодетый человек. К тому же вряд ли кто-нибудь сумел бы исполнить такой танец. Танцор то и дело высоко подпрыгивал в воздух, взмахивая одной лапой с тупыми когтями, в то время как другая оставалась на земле.
Девушка неохотно покинула площадь и свернула в Фашинный переулок. Птица не обратила на нее ни малейшего внимания. Она продолжала свой танец: серия коротких шажков и очередной вертикальный взбрык.
По левой стороне узкой улочки располагались в ряд пять палаток золотых дел мастеров. Тылом своим они примыкали к каменной стене здания, в котором Шарина, судя по фронтону над крышей, распознала храм.
Спереди палатки были открыты, безопасность обеспечивалась здоровенными охранниками с мечами или алебардами. Сами ювелиры сидели на своих сундуках, от костяных табуретов для клиентов их отделял неширокий прилавок. В каждой из палаток – в ее передней части – располагались крошечные алтари.
Одна из них отгораживалась невысоким занавесом – очевидно, для сделок с залогом. Перед каждым прилавком рядом с охранником поджидала своя девушка-прислуга, она то размахивала руками, то застывала с безразличным видом.
Шарина огляделась в поисках свободного мастера. Трое из них встретили ее взгляд с профессионально-каменным выражением лица, четвертый вопросительно поднял брови. Его охранник был одет весьма опрятно, хоть и не так пышно, как соседи. Алтарь же представлял собой скромное изображение Пастыря на стене. Заметив интерес хозяина, телохранитель вежливо кивнул девушке, но взгляд его посуровел при виде пьюльского ножа, вырисовывавшегося под просторным плащом. Проводив Шарину к прилавку, он не задернул за ней занавеску, а тоже вошел и встал рядом с подозрительной посетительницей.
Ювелир поднялся со своего места и бросил вопросительный взгляд на охранника.
– Ваш человек обеспокоен ножом, который я ношу с собой, – сочла нужным пояснить девушка. – Если вас это тоже смущает, господин, то я обращусь к другому мастеру.
Ее собеседник слегка улыбнулся.
– Спасибо, Тилар, – сказал он. – Думаю, мы с юной леди поговорим наедине. Вполне понятно, что человек желает защитить себя и свои ценности.
Обернувшись к Шарине, он жестом предложил сесть и представился:
– Все зовут меня Милко из Разока, миледи.
Охранник вернулся на улицу и задернул за собой занавеску. Теперь свет падал только через деревянную решетку в потолке, но его вполне хватало.
Девушка уселась и заговорила, тщательно выбирая слова. Она обратила внимание, что здесь не пользовались родовым именем, как это принято на Островах в ее время.
– Меня зовут Шарина, – начала она. Милко выглядел худым, старым и очень педантичным. Казалось, его глаза ничего не пропускали. – У меня на руках фамильная драгоценность, которую я бы хотела обменять на деньги.
Губы ювелира улыбались, но глаза – нет.
– Поскольку вы прибыли издалека, миледи… – Интересно, что позволило ему сделать такой вывод: внешность или акцент?
– … позвольте сказать вам. Не обижайтесь, пожалуйста… но если каким-то образом вам в руки попала краденая вещь, то я не хочу ее даже видеть. И никто из моих коллег не захочет. И еще хочу напомнить: глупо надеяться, что мы не узнаем о факте кражи – здесь, в Валхокке, или ее окрестностях. Не стоит даже рисковать представлять на суд подобную вещь…
Шарина улыбнулась. Очень мило.
– Ценю вашу прямоту, господин, – заверила она. – Уверяю вас: вещь, о которой мы говорим, я получила из рук самого владельца, именно с целью продажи. Но прежде, чем мы перейдем к обсуждению деталей, позвольте спросить вас о ваших религиозных взглядах.
Ей доводилось встречать упоминания о Валхокке в эпических поэмах Серебряного Века – эпохи, последовавшей за тысячелетним царствованием Желтого Короля. В записях историков Старого Королевства имя города уже не упоминалось… Насколько она помнит, Валхокка являлась столицей Морских Повелителей Кордина.