Слуги Ареса
Шрифт:
– Да, да, конечно!
– нашелся наконец Сильвер и тут же вновь запнулся имени капитана он не знал.
– Михаил, - Степанов чмокнул грациозно протянутую поэтессой ручку. Извините, мы оставим вас на минуту.
– Минуту я потерплю, - протянула поэтесса.
– Но не больше!
Степанов подмигнул ей и хлопнул Сильвера по плечу:
– Пойдем, проветримся! Долго не задержу.
Пропихнувшись через плотные ряды танцующих, они вашли из гостиной.
Едва Сильвер в сопровождении капитана появился на пороге дачи,
– Ну что, как тебя там, Михаил, что ли? Грехи замаливать явился?
– Вроде того, - подтвердил капитан и указал на напрягшихся "быков". Излишняя предосторожность. Я один и с мирными целями.
Сильвер небрежным жестом поманил громил к себе и бросил, кивнув на Степанова:
– Посмотрите его.
Капитан моментально подвергся самому тщательному обыску.
– Чистый!
– закончив работу, охранники отступили на шаг.
– Ну и что ты мне хочешь поведать?
– спросил Сильвер, закуривая и выпуская дым в лицо капитана.
– Я приглашаю тебя послушать один концерт, - Степанов достал из нагрудного кармана куртки кассету.
– Говорят, ты музыку любишь?
Сильвер пожал плечами, спустился с высокого крыльца, подошел к "ягуару" и распахнул дверцу.
Степанов сел в машину, воткнул кассету в магнитолу. Сильвер открыл заднюю дверь и кивком головы пригласил охранников в салон.
– Не стоит, - удержал его капитан.
– Это только для нас с тобой. А то детишкам будут сниться кошмары.
Сильвер сел сзади Степанова, хлопнул дверцей, откинулся на спинку сиденья. Полчаса сосредоточенно слушал запись.
– Ну, что скажешь?
– спросил наконец капитан, приглушив громкость. Дальше там одни крики...
Малоинтересно.
– Что ты хочешь?
– тихо спросил Сильвер.
– Это хороший вопрос, - согласился Степанов.
– Но это второй вопрос. На твоем месте нужно было бы поинтересоваться - кто я такой.
– Поучи, поучи еще, - процедил Сильвер.
– Ну, кто ты такой?
Капитан поднес удостоверение к лицу собеседника.
– Ну, допустим...
– хмыкнул Сильвер.
– Дальше что?
– Вагон.
– Какой вагон?
– С "Мухой" и "Ударом".
– А... Ах вот как! На Питона работаешь?
– На себя. Так что с вагоном?
– Вагон уже уехал.
– Очень жаль. Можешь заказывать.
– Что заказывать?
– Панихиду...
– Степанов сделал попытку вылезти из машины, но Сильвер удержал его за плечо.
– Э, послушай! Так дела не делаются. Вагона нет, это верно, но я же не сказал, что денег нет? Можешь передать Питону - я деньги верну без проблем. Ссориться зачем? В среду сделаю. Наличными.
– Что ж. Годится, пожалуй. А мои комиссионные?
– Сколько ты хочешь?
– Пятьдесят.
– Губа не дура. А мои гарантии? Вдруг ты копию себе оставишь?
– Запросто. И даже наверняка.
– Откровенно... Не боишься?
– Не-а... Как раз пока копия есть - не боюсь.
– Н-да... Положение... Слушай, а хочешь - двести! И копию свою можешь засунуть в...
– Можешь не договаривать. Я слушаю.
– Тогда, на шоссе, в июне, ты меня насчет заказчика, ну того, что на Дмитровке, тряс?
– Было.
– Все еще хочешь его достать?
– Допустим.
– Я тебе его отдам. И так отдам, что ты можешь большие башли из него вытряхнуть. Там дело сейчас очень крупное.
– Тебе какой интерес?
– Половина моя. И кончишь его лично. А я зафиксирую. Тогда - баш на баш, квиты, и гарантия у обоих. Ну как?
Степанов не ответил, спрятал свою кассету в карман куртки, пошарил в бардачке и вставил в магнитолу другую, с концертом Лундстрема.
– Ну как?
– вновь повторил Сильвер, трогая капитана за плечо.
– Пока никак, - задумчиво ответил Степанов.
– Позвоню через два дня.
Он вылез из "ягуара" и направился к калитке, за которой смутно белела в сумерках белая "ауди".
"А ведь мы, пожалуй, одного с ним возраста, - неожиданно подумал Сильвер, глядя вслед капитану.
– Странно, но я даже злости не испытываю. Второй раз он меня прижимает, но ведь красиво прижимает... Нет, вечера он мне не испортил. А сволочь эту жирную давно надо было выпотрошить... На это я с удовольствием посмотрю. Да и потрошитель вот отыскался... умелый".
XI. МНЕНИЕ КОМПЕТЕНТНЫХ СПЕЦИАЛИСТОВ
– Таких принципиальных и бескорыстных граждан можно и даже нужно награждать, им памятники надо ставить, в учебниках про них писать необходимо!
– Василий Николаевич Гущин нажал кнопку "пауза" и несколько секунд пристально разглядывал лицо на экране телевизора. Остановка видеозаписи произошла в тот момент, когда оператор взял крупный план, а персонаж произносил эмоциональную тираду и его физиономия оказалась забавно искаженной.
– Только в живых их оставлять нельзя, сукиных детей!
– А это было вашей прерогативой, - напомнил Алферов.
– Решение тогда зависело от вас если не целиком, то процентов на девяносто точно. Так что...
– Пожалел ублюдка, - сокрушенно вздохнул Гущин.
– Век живи - век учись! Никогда нельзя жалеть ублюдков.
– Этот ваш бывший сотрудник подозрительно хорошо информирован, заметил Теплов.
– Если его утверждение о том, что он одиннадцать лет провел в лагерях, соответствует действительности, то как вы объясните, что он достаточно свободно оперирует данными трех-, четырехлетней давности? Причем совершенно секретными данными, прошу отметить!