Слуги Ареса
Шрифт:
– Да! В этом случае все управление страной передается на центральный КП противоракетной обороны, - сказал Гущин, положив ладонь на документ. Хозяином положения становится тот, в чьих руках будет софринский КП. Никаких дебатов, никаких митингов, никаких парламентов, никаких баррикад и танков. Все армейские, все правительственные структуры будут обязаны выполнить Х-директиву. Попробуй, хе-хе... подебатируй при ядерном налете! Разумеется, ракеты противника будут уничтожены, и мы спасем государство и эту... да, демократию и конституцию.
Василий Николаевич постучал себя указательным пальцем по левой стороне груди и нехорошо улыбнулся.
– Ну что, Битман, понимаешь теперь, что ты сделал?
– спросил Алферов.
Хакер не ответил. Он снял очки и остекленело уставился на документ круглыми близорукими глазами.
XIV. ГЛУБОКОЕ МОРАЛЬНОЕ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ
– Опаздывает, сволочь!
– Сильвер нервно барабанил пальцами по приборной панели "ауди".
– Он всегда опаздывает, сволочь этакая!
– Чего ж ты дергаешься, если всегда?
– ухмыльнулся Степанов.
– Не привыкнешь никак?
– Слушай, а может быть, он стуканул? Может, там в офисе РУОП дожидается?
– Может, и так, - кивнул Степанов.
– Вполне вероятно. Я бы на его месте так и сделал. РУОП в таких случаях - незаменимая вещь...
– Да пошел ты! Ну чего скалишься? Я серьезно говорю!
– А если серьезно, то все зависит от того, насколько ты для него опасен. Сумел страху нагнать - все гладко пройдет, не сумел - можешь манжеты подворачивать.
– Это зачем?
– Жест доброй воли. В сторону РУОПа. Так им наручники ловчее одевать.
– Он трусливый, гад. Но больно уж жадный!
– Это скверно, - кивнул Степанов.
– Жадным быть нехорошо. Но мы ведь не много просим, а?
– Торговаться будет. Принесет все, но будет торговаться.
– Не будет. Поздно уже торговаться.
– Какие бабки загребает, какие бабки, а?
– Завидуешь никак?
– покосился на компаньона Степанов.
– Тебе-то грех.
– Ну да! Я шкурой рискую, а этот кабан...
– Сильвер осекся и вопросительно взглянул на капитана.
– Слушай, а может, не будем греха на душу...
Договорить он не успел. К недавно отреставрированному трехэтажному особняку, напротив которого был припаркован автомобиль Степанова, плавно подъехал белый лимузин. Охранник вышел и распахнул заднюю дверцу. Из "мерседеса" выбрался дородный высокий господин в длинном, почти до пят, темно-сером пальто. Он что-то сказал охраннику и вальяжной, слегка раскачивающейся походкой проследовал к подъезду особняка. Хлопнула высокая, светлого дерева, дверь. Охранник сел в машину, и лимузин отъехал. Несколько минут спустя вспыхнул яркий свет в трех окнах на втором этаже.
– Почти на час опоздал, гад!
– Сильвер постучал по стеклу наручных часов.
– Без четверти одиннадцать уже!
– Гладкий барсук, - задумчиво протянул Степанов.
– В руках ничего не было - ни портфеля, ни пакета...
– Думаешь, стуканул?
– опять встревожился Сильвер.
– Думать уже нечего, трясти пора.
Капитан потянулся к заднему сиденью, взял сумку с видеокамерой и вылез из машины. Компаньон последовал за ним.
В вестибюле особняка двое скучающих охранников смотрели порнофильм. Телевизор был не из дешевых, экран огромный. Кичливая роскошь отделки интерьера била в глаза. На лице Сильвера появилась ядовитая ухмылка, и капитан сразу перестал беспокоиться за нервы партнера.
– Что нужно?
– грубо спросил охранник, поворачиваясь к поздним посетителям.
– Ну-ка, звякни самому.
– Сильвер ткнул пальцем в телефонный аппарат. Шевелись, сынок, нам на десять было назначено.
– В десять и надо было приходить, - буркнул охранник и снял трубку. Гарри Кириллович? Тут вас двое спрашивают... Момент! Вас!
Сильвер взял трубку.
– Да, мы. Опаздываете, сударь! Ладно, ладно, поднимаемся.
– Сильвер сунул трубку охраннику.
– Держи пропуск, сынок!
Охранник с недовольной миной выслушал приказ своего босса и кивнул в сторону лестницы:
– Проходите!
– Эй! Постой, постой-ка!
– второй охранник встал с дивана и подошел к Степанову.
– В сумке что?
Капитан молча расстегнул молнию и продемонстрировал бдительному стражу "Sony-trvl 1". Тот хмыкнул, пожал плечами и вернулся на диван.
– Сосунки, - сказал Сильвер на площадке второго этажа.
– Только щеки умеют раздувать!
– Это ж не банк, - заметил Степанов.
– Для кого как, - усмехнулся Сильвер и распахнул дверь кабинета. Прошу!
Стены просторного, обставленного с вызывающей роскошью кабинета были сплошь увешаны большими фотографиями и плакатами с изображением всевозможных эстрадных и кинозвезд, российских и зарубежных. На большинстве этих образов красовались автографы кумиров публики. Сам хозяин сидел за огромным рабочим столом, откинувшись на пухлую спинку обитого зеленоватой кожей кресла. Его слегка обрюзгшее, со слабо выраженными восточными чертами лицо приняло насмешливое выражение, едва гости показались на пороге кабинета.
– А вот и Гарри!
– весело сказал Сильвер. Он быстрыми шагами прошел в глубину комнаты и присел на край стола.
– Вот и наш любезный Гарри!
Здравствуй, Гарри! Слушай, а почему ты, собственно, Гарри? Ты же наверняка Мухаммед какойнибудь, а? В крайнем случае - Асланбек. Ты по утрам в зеркало смотришься? Ну сам посуди, какой на ... из тебя Гарри? Ты даже в темноте на Абдуллу похож. Родину свою не любишь, да?
Во время этой оскорбительной тирады на смуглом, с нездоровым желтоватым оттенком лице Гарри не дрогнул ни один мускул - ироническая улыбочка застыла, превратилась в маску.