Служба по расчету
Шрифт:
Умница. У нее тоже получилось вполне натурально изобразить шок и беспокойство. Впрочем, от Павловичей, признанных мастеров спорта по лицемерию, другого я не ожидал.
— Голова кружится, — растерянно прошептал Павел Дмитриевич и уставился на меня. — Со мной все в порядке, не нужно никого звать.
Я покачал головой.
— Ну уж нет, ваше высочество. Эта тенденция начинает меня пугать. В последние разы как вижу вас, так с вами что-то происходит. Прошу прощения за бестактность, но, быть может, вам действительно стоит показаться
— Нет-нет, Алексей Иоаннович, все в полном порядке. Приношу извинения за то, что напугал вас. Я с самого утра не очень хорошо себя чувствовал. Наверняка из-за резкого перепада температур…
Чем удобна жизнь в Петербурге, так это тем, что любое недомогание здесь принято объяснять метеозависимостью. Можно сказать, народная болезнь, не щадящая ни аристократов, ни пролетариев. Климат в этих краях и правда подходит далеко не всем, да и погода ужасно переменчивая. Так что всевозможные гипертонии, мигрени и мушки в глазах было принято списывать на мерзкую погоду.
А температура и правда резко рухнула: всего за один день с солнечных плюс тридцати до восемнадцати с кратковременными дождями.
Кати все же сама сбегала в одну из соседних гостиных и принесла оттуда стакан воды.
— Выпей, братец, — она почти заставила Павла взять этот несчастный стакан.
— Благодарю. Мне уже гораздо лучше.
Но узел галстука Павел Дмитриевич все же ослабил. Еще немного, и совместными усилиями мы с Кати сделаем из него ипохондрика. Нужно придумать другой способ разговаривать наедине.
— Полагаю, нам лучше вернуться за стол. Крепкий чай или кофе должны немного привести тебя в чувство, — заботливо проговорила девушка. — А галерею посмотрим в другой раз.
— Ничего не имею против.
Павел кивнул и жестом пригласил нас к выходу.
— Право слово, Алексей Иоаннович, мне ужасно неловко… Но я бы не хотел беспокоить мою матушку. Давайте сделаем вид, что со мной ничего не происходило.
Видимо, Кати как раз на это и рассчитывала. Предполагала, что Павел не станет поднимать тревогу из-за легкой дурноты. Что ж, свою семью она знала лучше. Лишь бы все это не обернулось боком моей.
— Мы договорились? — негромко спросила Кати, пока наследник вел нас по очередной гостиной.
Я кивнул.
— Разумеется, ваше высочество.
— О чем, ваша светлость? — обернулся Павел.
— О том, что посмотрим галерею в другой раз, — улыбнулся я. — Правда, сперва мы будем ждать вас к себе на чай на Большой Дворянской. Конечно, столь роскошных полотен у нас нет, но, уверен, вас тоже смогут заинтересовать некоторые вещицы из нашей семейной коллекции.
— А… Конечно! Не сомневаюсь! Еще до меня дошли слухи, что ваш отец любит какой-то особенный чай. Вроде бы с можжевельником и мятой. Мне не терпится попробовать…
Слава небесам, вырулили.
Хотелось отчитать Кати за беспечность, но девушка и так поняла свою ошибку. Слишком она скверный тайный игрок. Воспитана иначе. Никогда
Павел распахнул перед нами двери голубой гостиной, где дамы, казалось, нисколько не скучали.
— А вот эти роскошные гортензии растут в нашем имении под Петергофом, — объясняла княгиня крови, показывая на вашу с пышными цветами в вазе. — Сорт «Бонапарт». Я привезла его из родительского дома, но он неплохо прижился и в местных широтах…
Понятно, одна из беспроигрышных тем для нейтральной светской беседы. Виктория явно чувствовала себя комфортно в этой обстановке, но обрадовалась, когда в дверях возникла наша компания.
— Как вам галерея, ваша светлость?
— Признаюсь, поражен, — улыбнулся я. — Не могу назвать себя знатоком немецкой живописи, но после визита мне захотелось детальнее изучить эту область. Выяснилось, что многое прошло мимо моего внимания. Особенно Блох. Его пейзажи великолепны.
Матушка внимательно выслушала мой ответ и едва заметно кивнула — не сел в лужу. Княгиня Елена Павловна тем временем велела подать еще один, заключительный, круг напитков и десертов.
Чаепитие быстро подошло к концу, и распрощались мы на уже более дружелюбной ноте.
— Я непременно пришлю вам клубни своих пионов, — обещала матушка Елене Павловне. — Их мне прислали в подарок из Версальских садов.
— О, это такая любезность…
— И, разумеется, мы будем рады видеть вас у нас в гостях. Скоро как раз пойдут яблоки, нам их привозят из поместья. С ними получается изумительная выпечка.
Ага, и домашний яблочный самогон, но это уже к дяде Мише. Он у нас подпольный поставщик шнапса, и шнапс этот слишком хорош, чтобы предлагать его всем подряд. Шнапс еще надо заслужить.
Когда мы покинули Ново-Павловский дворец, на часах было начало второго. Я еще мог успеть вернуться домой вместе с матушкой.
— Как, по-твоему, прошло? — спросил я, когда мы уселись в автомобиль. Почву следовало готовить заранее, и я должен был убедиться, что светлейшая княгиня осталась мной довольна, прежде чем просить о поблажке выехать в город.
— Не так уж и дурно, — ответила матушка и прикоснулась к виску. — Что-то голова сегодня разболелась. Наверняка на погоду… Что до тебя, то не знаю, чего вы так застряли в галерее, но хозяева явно остались тобой довольны. А старшая девица и вовсе, как мне кажется, испытывает к тебе живой интерес. Мне еще на именинах цесаревича показалось, но сегодня я в этом убедилась.
Эх, знали бы вы, ваша светлость, что стоит за этим интересом!
— Екатерина Дмитриевна показалась мне достойной девушкой, — уклончиво ответил я.