Служебный разбой (сборник)
Шрифт:
Он спросил:
– Бейсбольные биты на месте?
– В багажнике.
– Моя мне пригодится. Поехали на заправку Крэнка.
«Мерседес» помчался по главной улице прочь из города. На выезде, у закрытой решетчатым забором свалки старых автомобилей, Антон увидел русских мудаков. Они сидели в своем лос-анджелесском такси, раскрашенном желтыми полосами, только ублюдок Самуил – старый хрыч с напомаженными волосами – стоял перед машиной и задумчиво курил. Этот крыс пытался пудрить мозги Наташке. Правильно ему врезали в наглую
«Мерседес» летел по трассе уже далеко за городом – с обеих сторон дороги стелилась выжженная каменистая полупустыня. Антон полез в карман рубахи, где был сотовый, и наткнулся на брелок на шнурке – его ему подарила Наташка год назад. Сейчас, узнав о ее бегстве с молодым козлом, Антон сорвал брелок и спрятал в карман – он заставит эту шлюху проглотить его. Потом снова вытащил брелок повертел в пальцах. Перед глазами возникло видение – Наташка громко стонала под ним и счастливо улыбалась. Теперь эта сучка трахалась с красавчиком Сэмом, молоденьким козликом, и счастливо улыбалась ему. А он, дурак, думал, что она трахалась с русским стариком. Ей теперь молоденьких подавай!
Антон нервно сжал кулак – брелок больно впился в ладонь. Она все эти дни перлась с молодым мужиком – зачем ей русский старпер! И он, Антон, уже для нее не такой сексуальный, каким был вначале, когда пригрел ее в этом городке и поддержал. Ей уже хочется молодого холеного тела. Жеребец должен быть вынослив и неутомим!
Антон ударил кулаком по дверце. Он убьет молодого ублюдка! Будет бить бейсбольной битой, пока тот не сдохнет от боли!
12
– Это они! – заорал Паша, указывая рукой на пролетевший мимо на огромной скорости «Мерседес».
Самуил щелчком послал окурок в пыль, обежал такси и плюхнулся на переднее сиденье.
– За ними!
Таксист, пугливо вжимая голову в плечи, сидел не шевелясь.
– В чем дело?
Плаксиво зашлепав губами, таксист торопливо понес тарабарщину. Самуил обернулся к Паше.
– Что он говорит?
– Ублюдок испугался и просит отпустить его. Он боится. Он знает, что мы хотим наказать банду Антона, но не хочет быть участником нападения. Он простой обыватель. У него семья.
– Скажи чмырю, что я дам ему тысячу баксов сверху.
Паша перевел слова Самуила, но таксист, перепугавшись еще больше, замотал головой и снова разразился скулящей тирадой, из которой Самуил понял только многочисленные: «Но-у! Но-у! Но-у-у-у!!!»
Боголов ощутил привычное раздражение. Там, в России, оно всегда накатывало, когда он сталкивался с подобными трусливыми мужиками. Он коротко, но очень сильно врубил таксисту кулаком в нос. Тот подавился словами и уткнулся лицом в руль. Самуил потер разбитый левый кулак.
– Выкиньте урода.
Его приказ был исполнен мгновенно.
Таксист, оказавшись в пыли, застонал, поднял руку к Паше. Тот всунул ему деньги в ладонь.
– Не дури. Жди нас здесь. Мы вернемся, заберем тебя и поедем в Лос-Анджелес. Если заявишь в полицию, что мы взяли твою тачку, мы тебя убьем.
Таксист застонал и, плача, уткнулся окровавленным лицом в твердую сухую землю. Паша вернулся в машину.
– Поехали, – нетерпеливо велел Самуил. – Они и так далеко оторвались.
Газуя, такси сорвалось с места. Из-под колес полетел целый фонтан мелких камушков, осыпавших скулящего таксиста; тот снова ткнулся лицом в землю. Песок прилип ему к губам, оказался во рту. Он сел, ревя злыми слезами.
– Фак ю! Козлы! Ублюдки!
Но его никто не слышал – такси уже вылетело по трассе из городка.
Горячий ветер бил в лица. Самуил жмурился. Сидящий за рулем Паша жевал жвачку. На заднем сиденье будоломы, клацая затворами, проверяли пистолеты. Ублюдков Антона они постреляют без предупреждения и объяснений.
Через пятнадцать минут показалась заправка.
– Их «Мерседес», – сказал Паша.
– Вижу, – Боголов глубоко вздохнул. Сейчас он посчитается с козлом, который трахал «его Наталью».
Паша резко нажал на тормоз. Такси юзом пробурило колесами гравий, рассыпанный перед заправкой, и встало. Ветер унес облако пыли в сторону. В машине уже никого не было – Самуил и Паша, взведя курки, прятались сзади. Остальные братки скрылись за «Мерседесом».
Латиносы обернулись на шум – они стояли полукругом. В руках здоровяка с косичкой билась в истерике Наташка Лопес; Антон бил ногами парня, который корчился на камнях.
Самуил выглянул из-за такси и первым же выстрелом в затылок уложил Антона.
Ба-ба-ах! – громкое эхо разнесло гром по округе.
Бах! Бах! Бах! – посыпались выстрелы один за другим. Латиносы падали, давясь кровью.
В полминуты дело было кончено.
Старый пьяница Крэнк, затаившийся у витрины в своем магазинчике, еще когда вслед за дураком Сэмом и шлюхой Лопес примчался на «Мерседесе» разъяренный Антон, сделал большую затяжку своей толстой сигары и удивленно произнес:
– Черт возьми, настоящая бойня! Этих парней я вижу впервые.
Наташка, оттолкнув труп латиноса, бросилась к избитому Антоном парню. Это неприятно резануло Самуила по сердцу – еще один соперник. Проклятая шлюха!
– Тащи ее в машину, и ходу отсюда, – велел он Паше.
Неизвестные, забрав Наташку, уехали, но старик Крэнк не спешил покидать убежища. На его заправке гора трупов; вся банда Антона – грозы здешних мест – отдала богу душу в несколько секунд. Упокой, господь, этих грешников. Старик перекрестился, протянул руку к початой бутылке виски и сделал торопливый глоток. И дурак Сэм, похоже, труп. Говорил он молокососу: Антон оторвет яйца за свою шлюху. Ни за что парня загубил. Он ее и трахнуть не успел. А может, успел?