Служебный роман с чужой невестой
Шрифт:
Я понял: на стилисте Джонси я запонок не заметил, да и остальное на нём держалось с трудом. Интересно, так же легко он врёт с пистолетом у виска?
Мимо, шурша длиннющим шлейфом, продефилировала на высоченных каблуках Ева. Она игриво подмигнула мне на ходу.
Глава 14. Ева
Концерт закончился феерически. Зал взорвался визгами и аплодисментами. Ряды фан-зоны прыгали и заряжали безумием. Мне казалось, что я на миг оглохла от восторга и кайфа, в голове непривычно загудело, и по телу поползли колючки передозировки гормоном счастья. Нафига нужны наркотики и выпивка, если есть сцена? Это такой адреналин
Тело пылало, хотело разрядки, требовало ещё активности, драйва, секса. Хочу оргазмов, тысячу вспышек, пронзительных молний по всему телу. Я только вошла в раж, только разогрелась. Хотелось дальше петь, прыгать, орать от возбуждения.
Поймав в толпе своего защитника-мишку, я, не стесняясь, повисла на нем, как обезьянка (ой, люблю я это дело), все уже привыкли, что я открыто пристаю к охранникам, и передала вкус моего триумфа в поцелуе.
Щелкали камеры, кто-то свистел над ухом, кто-то выкрикивал слова восторга, но только Дэми оставался холодным. Даже не впустил меня в свой сладкий рот, сукин сын! Я беспомощно ткнулась языком и уперлась в стиснутые зубы. Ах, так! Отказывать Джонси в утехах?! Да как ты смеешь?! Я же тебя, я же…
Стало так противно, что он попользовался и по факту выбросил меня после той ночи, но я не сдамся, доведу его до белого каления, чтобы знал – никому не позволено меня использовать.
Это уже дело принципа.
Я отлипла от него, оставив на рубашке заметный потный след, а на стиснутых губах горело пятно моей помады. Развернувшись, пошла прямиком в гримерку и захлопнула дверь перед его носом, щелкнула замком.
Пусть ждет снаружи, дикий пес!
Как же я была зла на него! А еще на папу, что подложил мне такую свинью. Вернее, две. Первую звали Пр-э-эскот, а вторую… ну, вы в курсе.
Если на тебя не действуют открытые шмотки, Дэми, откровенные приставания, я поменяю тактику. Я умею быть разной, мой пупсик-мишка. Ты просто не знаешь, с кем играешь.
Я смыла с себя тонну косметики, сняла пучки накладных сценических ресниц, сходила в душ и нашла на вешалке маленькое черное платье: скромное, закрытое на плечах, длиной чуть выше колена. Из коробки нового белья, что мне каждый день оставляет стилист, я выбрала самое нежное: классическое бюстье с косточками, по краю с кружевной окантовкой и простые трусики впереди с уголком ажура, что прятал самое интересное. Уши украсила сережками-гвоздиками, а волосы приподняла наверх заколкой с белым камушками Сваровски, оставив на висках несколько завитых прядей. Подкрасила губы блеском и подчеркнула глаза натуральным дневным макияжем, отчего стала похожа на юную девочку-припевочку.
Кто знает, какая я на самом деле? Внутри. Кто меня спрашивал, какой я хочу быть?
Вот теперь посмотрим на твою реакцию, красавчик Дэми, обломинго кайфа. Я хочу сегодня на тебе поскакать, хочу кричать от твоей толщины, впускать тебя глубоко в себя, чтобы ты падал, падал, а потом взлетал от кайфа.
Что в этом плохого? Разве это не обоюдное желание?
Когда я примерила аккуратные узкие туфли на невысоком каблуке под цвет платья, под ребром что-то защекотало. Мерзкое такое чувство, тошнотворное и гнетущее. Зачем я лезу на мужика, который, скорее всего, все еще страдает по бывшей? Ведь еще в баре видно было, как его задевает измена жены, как он побелел, когда сучка и тот кобель над ним издевались.
Тем более, он знает о моей скорой свадьбе. Конечно, и в этом причина его холодности. Это очевидно, не может же он быть настолько чурбаном и ублюдком? Защитник же не такой, я знаю его настоящего. Я видела, просто он сейчас крепко спрятался!
Это ведь он кричал «моя», или мне, дурочке, показалось?
Но я же и не прошу влюбляться в меня! Нам обоим нужны развлечения и драйв, это ведь читается по его глазам, по изгибу улыбки, по подрагивающим крепким пальцам, что так сексуально держат пистолет. Мне нужен он, как способ забыться от реальности, ведь представлять, что придется спать с Прэскотом и, не дай Боже, рожать от него детей… это фу… Мутит от одной мысли. Дайте мне недельку счастья, разве я много хочу от жизни? Меня аж качнуло от одной мысли, что залечу от урода Дрэйка, и перед глазами на миг потемнело.
Я быстро взяла себя в руки и распахнула дверь гримерки.
Встала перед Дэми, интеллигентно сложив руки на серебряном клатче, и сдержанно проговорила:
– Отвезешь меня поесть? Хочу чего-нибудь остренького и восточного.
Он судорожно вдохнул и, взяв меня за талию, практически внёс в гримёрку. Убедился, что вокруг никого и запер дверь.
– Что ты творишь?! – я вскрикнула от неожиданности.
Он приближался медленно, не отрывая пристального взгляда, навис надо мной огромной скалой мышц. Медленно и глубоко вздохнул, Дэми проговорил:
– Понимаю, что я, как и многие до меня, твои игрушки. Возможно, ты не наигралась в куклы, это не важно. Хочешь играть? Я согласен. Можешь называть меня собачкой, мишкой, кем угодно. Поверь, за свою карьеру я наслушался и натерпелся немало. И теперь мне всё равно, что делает объект под моей защитой. Кроме одного – он не вредит себе. Я повезу тебя обедать, я буду делать, что скажешь… – Мы столкнулись взглядами, и Дэми быстро поправился: – Что не противоречит моим моральным принципам. Но, Ева, ты обязана слушаться меня по первому слову. – Голос его становился всё ниже, в нём появилась хрипотца. – Обещаю, я никогда не буду злоупотреблять этим. Но если я прикажу «падай», ты упадёшь, даже если на земле будет грязно. Если я скажу «беги», ты дашь дёру так, будто за тобой гонится с ножом тот, кого ты отчаянно ненавидишь. Надеюсь, я достаточно ясно всё объяснил? Сейчас я твой телохранитель, Ева. А это значит, что твоя жизнь важнее моей… и чьей-либо ещё из тех, кто вдруг окажется рядом.
Он ещё раз посмотрел в мои глаза, перевёл взгляд на мои губы и шумно вдохнул, а затем резко развернулся и быстро пошёл к выходу. Голос его снова стал холодным и ровным:
– Я знаю один приятный ресторанчик. Готовят там так себе, зато безопасность на высоте.
Глава 15. Дима
Она послушалась. Я не знаю, что произошло с моей колючкой, но она вдруг превратилась в куколку. Стала элегантная, холодная и неприступная.
Если честно, колючка мне нравилась больше. И не потому, что одевалась она более откровенно, нет. Потому, что была… настоящей. А эта куколка глазками хлопает, губки поджимает, ведёт себя, как принцесса на приёме. Даже на мою отповедь ничего не сказала. Тихо следовала за мной, глядя себе под ноги, да вздыхала.
Мне эти вздохи будто грудь разрывали. Ничего же не сказал, но чувствовал, словно отшлёпал ребёнка. Стоп, Дима! Она не ребёнок. Даже если выглядит худенькой и похожа скорее на фарфоровую статуэтку, чем на девушку, ей двадцать один… Губы невольно растянулись в усмешке: а той ночью сказала, что двадцать два. Но тогда она кончала от моих ласк, могла и поплыть, а не солгать намеренно.
И всё же, почему Ева промолчала? Я ждал, что она взорвётся на то, что я её «объектом» назвал, или на то, что приказал тыкаться лицом в грязь по первой команде.