Служение Отчизне
Шрифт:
— Твой звонок кстати, лети, через два часа жду, заодно прихвати начальника штаба дивизии.
«Зачем?» — чуть не вырвалось у меня, но я вовремя сдержался.
Прилетели в указанное место, по дороге в штаб мучились в догадках. Шофер лихо подкатил к подъезду, у которого ждал дежурный:
— Товарищи, вас ждет командующий в приемной командующего войсками округа, быстро — туда.
— К чему быть готовым?
— Толком не знаю, но спать, я думаю, кое-кому в ближайшие ночи не придется. — Четко козырнув, он удалился.
В кабинете командующего
Командующий войсками округа сразу же приступил к делу:
— Участились случаи нарушения государственной границы Советского Союза…
Не успел еще он закончить фразу, как меня молнией пронзила мысль: «Начинается… Очевидно, война. Где? На западе, востоке?»
— …Ожидаются в ближайшие ночи, подчеркиваю, ночи, пролеты нарушителей и через территорию нашего округа. Министр обороны приказал: привести все средства ПВО в высокую степени готовности, организовать круглосуточное дежурство командного состава на КП. Командиры дежурят только ночью, а днем можно отдохнуть…
Вот оно что! Намек дежурного попал в цель. Затем — работа у генерала Степичева в штабе, и у нас определилась программа действий. На прощание командующий авиацией задает вопрос:
— Какой совет нужен? — Вопрос, с которым я хотел обратиться, после поставленной задачи мне показался мелким, и я ответил:
— Сейчас все ясно.
— Вот и хорошо, начальство не любит, когда ему задают вопросы, — улыбаясь заметил он.
Началось претворение в жизнь полученного приказа. Меня мучил один вопрос: какую цель преследует противник, нарушая нашу границу? Пополнение своих разведданных или иные действия с далеко идущими планами? Правильный ответ на этот вопрос позволит более полно, качественно и целеустремленно проводить работу. Но независимо от истинной цели ведения разведки противника — ближайшая задача не допустить пролета вражеских разведчиков.
После всесторонней подготовки начались ночные дежурства. Проходят одна, вторая ночи. Сменился ритм труда и отдыха, а самолетов-нарушителей нет. Боевой настрой постепенно спадал, притуплялась бдительность. «Надо искать стимулятор», — с таким намерением я шел на командный пункт для заступления на очередное дежурство.
Начиналась тринадцатая ночь. Только переступил порог — начальник штаба дивизии докладывает:
— Очередная смена готова к заступлению на боевое дежурство по охране воздушных границ Союза Советских Социалистических Республик.
— Очередной смене заступить на боевое дежурство!
— Какие последние данные из других округов?
Близко вдоль границы летали на Дальнем Востоке, в районе Мурманска и Архангельска. Почему такой разброс действий и что из этого вытекает? Что на это скажет разведчик?
— Ведение разведки, товарищ командир.
— С какой целью?
Пожимает плечами.
— Свяжитесь с вышестоящим штабом, спросите, каковы их прогнозы.
Обменялся мнениями о воздушной обстановке с
— Идите отдыхайте, Александр Александрович.
— Спасибо, а вам ни пуха ни пера!
— Пошел к черту.
— Учтите, Николай Михайлович, сегодня тринадцатые сутки, как мы дежурим, — сказал он, закрывая дверь.
— Да, верно, а я и забыл.
— Мы перед вашим приходом только об этом говорили, — подал голос начальник КП подполковник Н. Поляков.
— Чем закончился разговор?
— Сегодня ночью обязательно состоится нарушение границы.
Конечно, доказательных доводов не было, просто интуиция.
Но фраза, так просто оброненная начальником КП дивизии: «…состоится нарушение границы», меня насторожила. Значит, он и другие допускают такую возможность. Задаю вопрос:
— Почему допускаете мысль о возможности нарушения границы?
— Я поторопился, — словно оправдываясь, сказал Поляков, а потом, несколько помолчав, добавил: — Но такой возможности полностью исключить нельзя. Сегодня ночью полнолуние, видимость отличная, пойдет по ущельям и долинам на малой высоте и может пройти.
Рассуждения грамотные, и я решил приступить к выработке необходимых контрмер на случай появления самолета-нарушителя. Были заслушаны командиры полков, командиры дежурных эскадрилий. Разработаны дополнительные мероприятия с учетом метеорологических условий.
Только закончили расчеты и довели решение до всех исполнителей — звонок от командующего:
— Воздушная обстановка?
— Все в порядке, спокойно.
— Ориентирую: три часа назад цель близко к границе проходила на востоке.
— Есть, понял, — ответил я.
— Минутку ждите.
Через несколько томительных минут он продолжил:
— Южнее вас на триста километров обнаружена цель с курсом десять градусов. Возможно, это и есть самолет-разведчик. Попытка наших южных соседей перехватить его пока результатов не дает.
— Понял, действую…
И началось. Усиленно закрутились антенны, стремительно взмыли истребители в воздух, бойче зазвенели зуммеры телефонов. Люди стали более поспешны и суетливы, чем больше старались, тем хуже получалось. Я тоже в такой обстановке был новичком. …Усилием воли мне удалось сбросить минутное оцепенение. Жесткими командами, свирепыми взглядами я дал понять, что каждый должен делать то, что надо, без суеты и многословия.
— И прежде всего — спокойствие! — закончил я.
По мере приближения цели к нашей воздушной границе обстановка еще больше накалялась.
Я потребовал от штурмана штилевой прокладки маршрута и ориентировочное время подхода цели к границе.
— Цель вижу, — докладывает штурман.
— Азимут, расстояние?
Смотрю на планшет воздушной обстановки. Пунктирная линия, показывающая полет цели, приближается к нашей границе. Кто там на борту воздушного пирата? Зачем ему ночью по-воровски подкрадываться к чужому очагу?