Служение Отчизне

Скоморохов Николай Михайлович

Открыв дверь в свою «хату», как многие тут называли свое жилье, я подумал о жене. Трудно ей будет здесь управляться после той светлой трехкомнатной квартиры с цветущим садом, которую мы занимали на прежнем месте. В избе, конечно, не было элементарных удобств, но жена и дочь не унывали, и горячий ужин был уже на столе.

Завтрашний день — дальнейшее изучение положения дел и начало большой кропотливой работы. Трудности были огромные. Если когда-то по прибытии в полк у меня была возможность заняться личной подготовкой, не мешая другим, так как они и без меня могли справиться с работой, то здесь была

другая обстановка.

Никто в дивизии нового самолета не знал, многие летчики в сложных метеоусловиях не летали, оправдываясь тем, что в этом районе все время ясно.

Да, верно, это один из самых солнечных районов нашей страны, что не дает, однако, права ограничивать боевые возможности самолета из-за неподготовленности экипажа. Надо искать пути… Но это последующая задача, сейчас же предстоит решить ближайшую — переучивание на новые реактивные самолеты.

Детальное планирование переучивания закончили быстро, а через несколько дней начали поступать новые самолеты.

Их пришлось облетывать командиру дивизии. Конечно, это не лучший вариант решения вопроса, но что делать, если в дивизии на самолете МиГ-17 никто не летал. Облетал я около десятка самолетов, все шло нормально. Но однажды взлетел, убрал немного газ, а дальше не убирается. Заело. Полетал, полетал, выработал горючее, на планировании включил двигатель, сел. Самолет отбуксировали. Сказал инженеру, он проверил: все нормально. Опробовали двигатель еще раз: все в порядке. Сел, полетел: все в порядке. При облете следующего самолета повторилось то же самое. В воздухе искал, искал, что мешает, не нашел. Снова произвел посадку с выключенным двигателем, но заруливать не стал. Вызвал инженера, посмотрели — и все стало ясно: заглушка, предназначенная для кислородной системы, попадала под сектор управления двигателем. Мелочь, а последствия могли быть плачевными. Работать приходилось много. Я по молодости лет пренебрегал добрыми советами документов, где сказано, что и командирам нужно отдыхать. Злоупотребляя крепким здоровьем, летал в одном полку днем, во втором — ночью. Однажды долетался до того, что в полете чуть не заснул. С трудом произвел посадку, добрался до гостиницы и проспал 12 часов кряду.

На другой день вызвал дивизионного врача, приказал проверить, как летчики соблюдают предполетный режим, и подготовить приказ о нарушителях,

…В хлопотах и заботах незаметно пролетело время. Наступила осень — пора инспекторских проверок, учений. К этому времени наша дивизия переучилась на новые самолеты, летный состав хорошо и смело действовал на средних и больших высотах. Руководящий состав и наиболее подготовленные летчики летали днем в сложных метеоусловиях.

Новый самолет позволял работать в стратосфере. Вот мы и ринулись туда. Овладение полетами в стратосфере, как и всякое другое дело, требовало хорошей подготовки и, естественно, тренировки в этих условиях. Но, к сожалению, не все это понимали, а забраться как можно повыше хотели.

Однажды приходит ко мне командир полка и докладывает:

Самолет МиГ-17 по всем показателям хороший, но за последнее время что-то стали движки глохнуть в стратосфере.

— Возможно, это от неправильной эксплуатации?

— Нет, эксплуатируют грамотно.

— Когда была последняя остановка?

— Сегодня утром.

—

Какой самолет?

— МиГ-17… — Называет номер.

— Летчик?

— Старший лейтенант Хаит.

— Поехали.

Спрашиваю инженера:

— Опробовали двигатель?

— Опробовали.

Я подготовился к полету, сел в самолет, а летчика посадил в самолет командира полка, спросив у него предварительно:

— Надежен?

— Надежен.

Приказал летчику идти впереди, я за ним. Вышли в стратосферу. Там разгон. Вниз к земле. Поманеврировали, произвели посадку.

Самолет и двигатель работают нормально. Говорю инженеру:

— Все в порядке. А вы, старший лейтенант, благодарность получили?

— Да, — говорит командир полка, — объявил благодарность и готовлюсь вручить ему ценный подарок за умелые и грамотные действия.

— Благодарность я не буду отменять, это не принято, а вот подарок поберегите, он вам пригодится для другого случая и более достойных действий.

И, обернувшись к старшему лейтенанту Хаиту, заметил:

— Не следует повторяться…

После этого объяснил командиру полка, что Хаита я знаю давно. Он подобный трюк с остановкой двигателя пытался проделать и раньше. Летая в паре со своим командиром эскадрильи Левой Рубиным, убрал полностью газ и доложил:

— Остановился двигатель, — но того обмануть было трудно. Он наблюдал в это время за самолетом Хаита и подал команду:

— Давай сектор газа вперед, догоняй, на земле я тебе покажу… как надо эксплуатировать двигатель.

Хаит знал своего командира, его ум и характер, поэтому молча дал газ вперед, и они произвели посадку на своем аэродроме. Какой ловкач! Зачем он сделал это?

— Хотел выделиться, — объяснил Рубин.

…К этому времени американцы учинили нам своеобразную тренировку или, может быть, «проверку» того, как мы освоили полеты в стратосфере. Они начали с различных баз, расположенных вокруг границ Советского Союза, запускать воздушные шары.

Струйным течением их заносило и в наши края. Однажды мне звонит командующий и ставит задачу: «Через сутки или полтора в районе действий вашего соединения ожидается появление воздушных шаров на высоте двенадцать-пятнадцать тысяч метров. Подготовьтесь и сбейте их».

После войны это было первое задание по сбитию воздушных целей.

Нарушителей воздушных границ мы не перехватывали, и боевая задача была поставлена впервые. Я очень обрадовался. Появилась возможность пострелять, как говорят летчики, по живой мишени. Срочно собрал нужных людей, поставил задачу. Вскоре прилетает представитель штаба авиации округа — мой старый боевой друг полковник Георгий Ковалев.

Собралась большая группа специалистов, в нее вошли: Ковалев, начальник командного пункта дивизии, метеоролог, старший штурман дивизии Герой Советского Союза майор В. Шапиро — незаурядный летчик-истребитель, влюбленный в математику и астрономию.

Мы считали-пересчитывали до поздней ночи. Утром на свежую голову проверили — закралось сомнение. Слишком ювелирной должна быть работа. В стратосфере на статическом потолке самолета с такой точностью все элементы выполнить вряд ли удастся. Снова сели за расчеты с учетом особенностей поведения самолета на статическом и динамическом потолке.