Служу Родине. Рассказы летчика
Шрифт:
Комсомольцы часто давали нам, ребятам, поручения, и мы наперегонки бежали их выполнять.
И как я был рад и счастлив, когда вскоре на том самом току, где я гонял лошадей кулака, заработала молотилка нашего колхоза «Червоный партизан»!
6. НОВАЯ ЖИЗНЬ НА СЕЛЕ
Прошло несколько недель после того, как у нас организовался колхоз. Однажды вечером брат Сашко сказал мне, что у нас в селе будет клуб. Когда я пришёл в школу, все ребята только об этом и говорили. Через несколько дней наши сельчане поехали за строительными материалами. Работа закипела.
В сумерках, когда рабочие
Строительство клуба было большим событием на деревне. Все с нетерпением ждали его открытия. Я тогда впервые услышал слово «сцена» и каждый день бегал на стройку и смотрел — много ли сделано. Мне всё казалось, что работы идут медленно.
Но ещё больше радовало всех, что наше село будет электрифицировано. Зимой по вечерам мы сидели с коптилками, а ещё совсем недавно и с лучиной. Так велось издавна. И вдруг — электрический свет! У нас будет большой, залитый светом клуб, в хатах загорится лампочка Ильича, а на току будет молотить электрическая молотилка!
Наконец в село привезли столбы. Из района приехали электромонтёры, техники. Весело, споро пошла работа!
Мы, ребята, суетились больше всех. В школе засыпали учительницу вопросами, и она терпеливо, подробно объясняла нам, как проводят свет, как вырабатывается электроэнергия.
Долгожданный день наступил — ток включён! В хатах светло, уютно, а из школы так бы и не выходил — хорошо там стало! Сельчане ликовали.
В том же году, за несколько дней до Октябрьских праздников, у нас организовался пионеротряд. В ясное, солнечное утро мы до уроков выстроились в школьном дворе, и Нина Васильевна рассказала нам о пионерах, о том, что пионер, борец за дело Ленина — Сталина, должен быть примером для всех ребят. Слова учительницы, которую я любил и уважал, запали мне в сердце. И меня охватило какое-то удивительное, незнакомое до тех пор чувство.
Я очень волновался, давая торжественное пионерское обещание. Произносил слова обещания с тем подъёмом, который свойствен человеку — и юному и взрослому — в торжественные минуты его жизни.
Вожатый повязал мне пионерский галстук. Я был горд и счастлив.
С пионерским галстуком я не расставался. Перед сном тщательно складывал и прятал его под подушку. Ночью просыпался и смотрел — тут ли он.
Накануне праздника Великого Октября — к этому дню было приурочено открытие клуба — уроки в школе кончились рано. Мы побежали домой, переоделись и собрались у клуба. На нас праздничные, вышитые рубашки. Пионерские галстуки отглажены и аккуратно повязаны. Мы обступили окна клуба и прижались носами к стёклам. Клуб ярко освещён и переполнен. Нам видны на стенах портреты Ленина и Сталина, лозунги, картины, украшенные зеленью. Принарядился сегодня и вожатый — наш сельский комсомолец. Пуговицы на его военной гимнастёрке (он её надевает в особо торжественных случаях) начищены до блеска. Он вводит нас в зал, и мы чинно рассаживаемся по скамейкам — они оставлены для нас. На сцене незнакомый мне человек — докладчик. Мы сидим тихо, только иногда подталкиваем друг друга локтями и перешёптываемся: «Хорошо-то как!»
Доклад окончен, и мы хлопаем вместе со взрослыми так, что ладони горят. Потом гости, приехавшие из районных организаций, поздравляют нас с великим праздником Октября, поздравляют с открытием клуба. У всех настроение радостное, приподнятое.
Вдруг свет погас и ярко осветился экран. Я не помню названия кинокартины — в ней была показана колхозная жизнь: всё было близко, понятно. Картина мне до того понравилась, что я несколько дней просто бредил ею.
К нам стали часто приезжать лекторы, артисты, докладчики, давал спектакли кружок самодеятельности при клубе. В школе были организованы хоровой и драматический кружки; ими руководили наши учителя. Художник Малышок нарисовал декорации для наших школьных постановок. На сцене стояли деревья, кусты, хаты. Но особенно нравился всем расписной, узорчатый занавес.
Мы долго готовились к первому выступлению. Сами рисовали, красили, мастерили. На спектакль пришли деды, отцы и матери. И нам хлопали не меньше, чем настоящим артистам.
7. НАШ ПИОНЕРОТРЯД
Меня избрали членом редколлегии школьной газеты. И с той поры до окончания семилетки я оформлял школьную и классную стенгазеты, рисовал лозунги и плакаты.
Перед выпуском газеты мы целыми вечерами просиживали в классе: кто готовил заметку, кто вырезывал и наклеивал иллюстрации. Было тепло, уютно.
Нина Васильевна сидела тут же за столом и поправляла наши тетради. Работали тихо, чтобы ей не мешать. Иногда она, взглянув на часы, скажет:
— Поздно уже, кончайте: вам ещё уроки готовить.
А мы отвечаем ей её же словами:
— Раз обещал — надо выполнить.
Учительница засмеётся, погрозит пальцем и опять сядет за тетради или объявит перерыв, чтобы прочесть нам статью из газеты или рассказ. Она часто читала нам стихи Пушкина, Шевченко, Маяковского.
Наступает весна. Однажды после уроков Нина Васильевна говорит нам:
— Ребята, давайте возьмём шефство над колхозным садом. На правлении говорили, что его надо привести в порядок. А время сейчас горячее, начинаются полевые работы. Колхозники нам будут очень благодарны. Садовод вас поучит, как ухаживать за деревьями, и я вам об этом почитаю. Согласны?
Мы хлопаем в ладоши:
— Конечно, согласны, Нина Васильевна!
Учительница идёт с нами в колхозный сад. Там в сарае сложены резцы, лопаты, весь инвентарь.
На старых яблонях почки ещё не распустились. Сад запущен: сухие ветви мешают молодым побегам.
Мы разбиваемся на бригады: одни расчищают дорожки, другие срезают попорченные ветки.
Залезаю на высокую сучковатую яблоню и срезаю отмершие ветки. Ножницы большие, с пружиной, с ними трудно управляться. Но мне нравится, как они звонко лязгают, откусывая ветку. Нина Васильевна и старик-садовод подходят то к одному, то к другому и указывают, какую ветку надо срезать, а какую — не трогать. Сучья сжигаем там же, в саду. Собираем червей, чтобы не поели лист.
В несколько дней сад был приведён в порядок. Мы следили за ним всё лето. И не только одно лето: с тех пор мы стали помогать садоводу ежегодно. Сад разросся и поправился. И когда осенью ветви гнулись под жёлтыми и красными наливными яблоками, когда колхоз собирал обильный урожай, на душе становилось весело. И нам немало перепадало из сада.
После дождей посевы поросли сорными травами. Наш отряд выходит в поле. Раннее утро. Тепло, но не знойно. Тщательно выбираем сорняк, отбрасывая его подальше от посевов.
Солнце начинает припекать.
— Кончайте, ребята, становится жарко. Идёмте к речке, обсудим наш поход в совхоз, — предлагает Нина Васильевна.
И мы гурьбой мчимся на берег, где так хорошо пахнет дикими травами. Садимся вокруг учительницы. Рядом со мной — мой закадычный друг Иван Щербань. Он смелый, весёлый хлопец, хороший физкультурник. Иван рано лишился отца и ведёт дома всё хозяйство. Тут и Володя Латковский. Я люблю бывать у него дома: его сестра — учительница и у них много книг. Вот и горбунок Ивась, хилый мальчуган. Он живёт на окраине деревни, часто болеет, но занятий в школе не пропускает и изо всех сил старается наравне с нами работать в колхозе…