Служу Советскому Союзу
Шрифт:
Похоже, что о я ошибся в отношении того, что мужчины «культурно» отдыхали. Видимо коктейль под названием «Ёрш» уже раскрепостил граждан настолько, что им захотелось подвигов.
— Идем, Сень, — потянул меня за руку Мишка. — Нас девушки ждут.
— А я вас не отпускал, — к нам подошел мужчина, который окликнул первый раз. — Или майор в отставке Кирилл Иванович Севостьянов, командир сто сорок первого танкового полка, шестьдесят первой танковой Краснознамённой дивизии, для вас уже не указ?
— Товарищ майор, вы сейчас одеты
— А я ещё раз говорю — я вас не отпускал! — покраснел Кирилл Иванович. — А ну… Смиррррно! Отдайте честь старшему по званию!
Мда, дело оборачивалось не очень хорошо. Если этот полупьяный мужичок и в самом деле майор, то с какого перепуга мы должны отдавать ему честь? А если не отдавать, тогда может докопаться ещё больше. Но если отдать, то это будет первым шагом. А потом он потребует второй шаг, дальше третий… Неужели захотел армейку вспомнить и погонять «молодняк»?
Мишка вроде как вытянулся, но я перехватил его за руку и ответил:
— В третий раз повторяю — мы торопимся. Дело очень важное, поэтому промедление может негативно сказаться не только на нас. Если хотите, то можете потребовать отдать честь у тех двух милиционеров, которые посматривают в нашу сторону.
Мужчина зыркнул туда, куда я показывал, после чего зло сплюнул и отвернулся. Милиционеры и в самом деле смотрели в нашу сторону. Вряд ли на нас, скорее, они выглядывали на далекой эстраде появление певицы. Однако, это сыграло нам на руку.
Жаль только, что ненадолго…
Глава 18
Купить мороженое, донести его до пункта назначения и не лизнуть — что может быть тяжелее в жаркий день? У нас получилось. Пусть для этого пришлось приложить много усилий, но мы это сделали!
Так как финансово мы были не очень богаты, то решили угостить девчат «Лакомкой», благо она нашлась в этой тележке, а себе взяли в бумажных стаканчиках. Нам сверху ещё дали две палочки. Те самые, похожие на весла, и от которых можно было поймать языком занозу. Редко, но можно…
Обратный путь мы решили проделать другой дорожкой. Подальше от отдыхающих мужичков. Не потому, что струсили, а потому, что не хотели давать лишний раз повод докопаться.
Нет, я мог бы объяснить «популярным» языком этим четверым всю глубину их заблуждения, но… В парке были дети, а это здорово стреножило речь. Помнится, когда я ещё был пацаном, то друзья отца всегда при моем приближении начинали говорить чуть замедленнее. Уже потом я понял, что это они подбирали слова, чтобы заменить ими связующие матерки.
Пока мы шли, то музыка стихла, а на её смену пришел четкий голос конферансье:
— Внимание! Добрый день, дорогие друзья! Начинаем концерт народной артистки Советского Союза Клавдии Шульженко!
Ещё издалека мы услышали громкие аплодисменты, а потом
— Добрый день, дорогие друзья! Спасибо вам за то, что в этот день пришли в этот чудесный сад чтобы послушать наши песни! Я рада видеть вас всех и каждая улыбка для меня является наградой! Пусть в этот день ваши сердца наполнятся любовью и светом!
— Похоже, что началось! — кивнул Мишка. — Может, прибавим шаг?
— Прибавим. Обязательно прибавим, — усмехнулся я. — Ведь каждое мгновение вдали от милой считается кошмарной вечностью?
— Ой, это ты Юле будешь высокопарную чушь на уши вешать, — отмахнулся Мишка.
А между тем, мужской голос конферансье послышался снова:
— Музыка Василия Соловьёва-Седого, стихи Алексея Фатьянова «Где же вы теперь, друзья однополчане?»
Опять аплодисменты, они стихли, а затем заиграла знакомую мелодию гармонь. После небольшого проигрыша послышался тот самый голос, от которого защемило в груди. Так защемило, что едва слезы наружу не брызнули.
Вот уж никогда не предполагал в себе наличие излишней мягкости, но тут… Словно мокрой губкой прошлись по нутру, а излишняя влага попыталась вырваться сквозь глаза.
— Майскими короткими ночами, отгремев, закончились бои. Где же вы теперь, друзья-однополчане, боевые спутники мои? — выводил знакомый с детства голос.
Ком встал в горле. Упругий ком, как будто каучуковый мячик-«попрыгун» из моего мира. Такой не сразу и проглотишь.
Мы увидели девушек. Ирина выискивала нас глазами и помахала рукой, когда увидела фуражки, а Юлия даже не оторвалась от лицезрения невысокой полноватой женщины на сцене.
— Я хожу в хороший час заката, у тесовых новеньких ворот. Может, к нам сюда знакомого солдата ветерок попутный занесет, — продолжала петь Клавдия Ивановна.
С горем пополам мы пробились к оставленным девушкам. Протянули мороженое, отчего те кивнули в ответ. Пока мы пробивались, на нас немного пошикали, но в целом добрались без особых приключений. Даже никому ноги не отдавили.
Клавдия Шульженко закончила песню. Мы от души поаплодировали. Я не жалел ладоней. Всё-таки увидеть вживую легенду это одно, а по телевизору, сидя на диване в семейных трусах — это другое. В воздухе висело человеческое обожание. А Клавдия Ивановна стояла в простом сером платье на сцене и по-доброму улыбалась в ответ на аплодисменты.
И почему-то сейчас она казалась такой родной и осязаемой. Вот прямо как женщина, стоящая впереди в очереди за хлебом. Вроде бы и нет ничего в этой простой женщине, а когда открывает рот и начинает петь…
Дух захватывает!
Я даже забыл, что оказался в другом времени и в другой, по сути, стране. Вот она, сила искусства! Настоящая, простая, сдобренная хорошей музыкой и прекрасным голосом!
Не фальшивый «бдыщ-тыц-бдыщ», когда пердят в микрофон, а потом хвастаются заработанными гонорарами.