Служу Советскому Союзу

Высоцкий Василий

Конечно, по части подкрадывания и бесшумности я дал бы ребятам огромную фору. Однако, они же старались, так что надо ребят вознаградить хотя бы за старание. В идеале поставить фингалы под каждый глаз, чтобы неповадно было прикалываться, но… Завтра же на присягу, а им бланшами красоваться перед родными и близкими — непорядок. Так что надо аккуратненько нанести удары в те места, которые будут скрыты одеждой.

Решено! Буду бить аккуратно, но больно!

В это время простыня полотнищем развернулась надо мной, имитируя потолок. Она натянулась, чтобы не было ни одной морщинки.

Что

же, сейчас всё и случится. Я приготовился. В моей голове уже зафиксировались фигуры, которые вот-вот начнут смеяться и хохотать. Прикинул, где и кто стоит, чтобы тоже повеселиться.

И вот, со стороны потянулась растопыренная ладонь. Я вдохнул поглубже и…

— Сенька! Потолок падает! Потолок падает! Спасайся, Сенька!

Рука вцепилась мне в плечо и затрясла так, что голова заболталась из стороны в сторону.

— Вставай! Потолок падает!

В этот момент я и начал действовать.

Воздух в легких вырвался наружу с диким криком:

— А-а-а-а!

Это чтобы разбудить всю казарму и чтобы шутники слегка опешили.

Пока мой рев заставил застыть проказников, руки и ноги начали "барахтаться". Точные удары в грудь и по ногам раскидали шутников в разные стороны, заставив их упасть на других спящих.

Спящие уже начали просыпаться, а в это время на них наваливаются какие-то тела. Конечно же мало кому понравится подобное обращение, поэтому просыпающиеся начали отбиваться от потенциальных противников. Посыпались оры, вскрики, звуки ударов. Возникла куча-мала, сопровождаемая моим несравненным почти оперным ором.

— Отставить!!! — прогремел громом с небес голос старшины. — Всем встать!!! Стройся!!!

Кое-как с горем пополам побитые и поцарапанные шутники выстроились в одну шеренгу. Нет, мои удары не нанесли большого потемнения на лица, так как я в основном бил по ногам и по корпусу, но вот те, на кого упали… Проснувшиеся явно были не в духе.

У заводилы Лёхи под глазом всё-таки вырос небольшой синяк. Похоже, что храбро накинулся на чью-то пятку.

Ну, тут уж я не виноват. Мои руки чисты, а мои щеки побриты.

— Дневальный, что тут произошло? — спросил грозно старшина.

— Не могу знать, товарищ старшина! — тут же браво откликнулся дневальный Димка Голубцов, который только недавно спал с открытыми глазами, стоя на посту.

— А кто должен знать? — чуть ли не прорычал старшина. — Кто виновник этой всей катавасии?

Мы молчали. Никто не хотел сдавать Лёху. Всё-таки ябедой и стукачом никому не хотелось быть. Такому запросто и ту же "тёмную" могли устроить.

— Ясно. Круговая порука, значит? Ну что же, тогда и отвечать будете все вместе. Я так понял, что вы играли в "опускающийся потолок"? Да, интересная игра. Раз вы все такие радостные и игривые, то сыграем до побудки ещё в одну игру! — старшина с хмурой рожей прошелся вдоль нашей шеренги. — Если играете в армейские игры, то будьте готовы, что и армейские игры будут играть с вами. Сейчас мы сыграем в очень интересную и увлекательную игру, которая называется "Сушить крокодила". Игра очень простая — упираетесь руками в одну дужку кровати, ногами в противоположную. И так

зависаем над кроватью. Нужно простоять десять минут. Кто упадет — будет отжиматься до потери пульса. Правда, интересная игра? Или вы всё-таки скажете — кто виновник этой суеты?

Мы молчали. Лёха тоже не высовывался. Старшина скомандовал:

— Упор для игры в "Сушить крокодила" принять!

Мы быстро разбрелись по кроватям и встали в названную стойку. "Сушить крокодила" мне приходилось и раньше, в пору бытия "духом". Мда, то ещё удовольствие. Всё-таки наказаниями армейка не изобиловала, но старшие могли устроить райскую жизнь провинившемуся. У меня на памяти ещё были "фанеры", "лоси", "семечки" и "табуреточки". По сравнению с последними "просушка крокодила" была ещё щадящим наказанием.

И всё равно — через пару минут руки затекли, ноги задрожали. Напряжение тела сказывалось. Особо сильно доставалось кистям — их заломило неимоверно. Однако, мы держались. Урчали, пыхтели, крякали, но держались.

— Я сейчас рухну, — еле слышно простонал Мишка.

— Держись. Настоящий воин всегда стоит до последнего, а потом стоит дальше, — прорычал я.

— Я не могу…

— А ты через "не могу". Держись и всё тут…

— Держусь…

Первым упал Лёха. Упал, тут же попытался вскочить на ноги, но одеревеневшие мышцы не дали этого сделать. Он повалился на пол с криком:

— Товарищ старшина! Это я всё придумал! Ребята не виноваты!

Старшина в это время прохаживался между кроватями. Он хмыкнул и ответил:

— Точно ты? Или принимаешь чужую вину, чтобы других освободить?

— Точно я! — Леха с трудом заполз на кровать. — Хотел сделать хохму, а получилось… то, что получилось…

— Курсанты, отбой! — рявкнул старшина.

Кровати ответили радостными взвизгами, когда на них упали тела. Я тут же кинулся растирать ноющие мышцы, пока не пришли миллионы иголочек и не заставили завыть в голос. Глядя на меня, другие стали делать то же самое.

— Почему сразу не признался? — хмуро спросил старшина.

— Да я что-то… — замялся Лёха.

— Не слышу, курсант! — бросил старшина.

— Испугался ответственности! — бодро ответил Лёха.

— Ну что же, испуг — это рефлекторная реакция на возможную угрозу. Отвлечение реакции на что-то другое, например, на труд, притупляет испуг и делает его менее сильным. Чтобы у тебя выработались другие рефлексы, курсант, мы будем лечить тебя трудом! Получи два наряда вне очереди!

— Есть два наряда вне очереди! — кое-как выпрямился Лёха.

— А вы все, ребята, молодцы, — неожиданно хмыкнул старшина. — Не сдали оболтуса, хотя и сами пострадали. Как говорится, сам погибай, а товарища выручай. Ладно… Дневальный! Командуй побудку! Жду вас на зарядку!

Глава 28

Присяга…

Я уже давал её в своё время. По иронии судьбы сделал это уже не в Советском Союзе, а в СНГ. В то время, когда Горбачев уже сложил свои полномочия, а на место его пришли хищники, голодные, злые, охочие до халявы и не желающие работать, но желающие вкусно есть и сладко спать…